Уехала в Иран, выучила фарси

«Многие девочки в декрете начинают заниматься своим делом», — это Марина говорит про ту часть своей истории, которая пересекается с сотнями других бизнесов. Придумывай и продавай — так пробуют многие. Но рынок и покупатель принимает не всех.

А что делать, чтобы все получилось? Давайте по порядку.

Интерес к этой теме у Марины был еще в 16 лет, когда про красивые сладости в Instagram вообще никто не думал.

— Я родилась в Пинске в конце восьмидесятых и застала то время, когда на полках реально ничего не было. Сладости моего детства — корочку белого хлеба обмакивали в воду и посыпали сахаром. Или делали «толкучку» из клубники и мяты.

Моя мама не была кондитером, но старалась радовать нас с сестрой, и я тоже полюбила все это. Начала готовить в 16 лет — можно считать, что тяга началась еще с тех времен, когда я была в модельном бизнесе, а там ты ограничен в еде, особенно в сладком.

Но из моделей Марина потом ушла в экономисты, а уже оттуда — в кондитерское дело. Последнее случилось, пока она жила в Иране, откуда родом ее муж.

— Мы познакомились здесь, в Беларуси, в 2012 году я уехала за мужем в Иран: родился ребенок, жить раздельно было бы неправильно.

Там началась обычная (но не в Иране) после переезда рутина: изучение языка, поиск новых знакомых и друзей.

— Выучила фарси как-то очень быстро. Очень интересный язык, для меня он легче английского. Я училась в университете по специальности, связанной с искусством и литературой. Когда находишься в языковой среде, все намного легче.

Марина жила в Иране, но периодически приезжала в Беларусь, и ей на глаза попались кондитерские курсы в Минске. Так началась серьезная учеба.

— Было много практики, изучали многое — от хлеба до шоколада. В конце нам выдали дипломы, и я поняла: моя стихия — шоколад.

Марина стала делать сладости на продажу. Потом были другие курсы, мастер-классы у шефов из разных стран: когда они приезжали в Иран, она могла переводить и ассистировать им — так научилась многим кондитерским тонкостям.

— Чем вкусы иранцев отличаются от наших?

— Белорусы и иранцы — это совершенно разные потребители. У нас люди очень разбалованы, где-то ленточку не довязал или конфитюром не посыпал — это уже не очень, — улыбается Марина. — Там кондитерский мир не такой: восточные сладости сахарные, жирные, пряные, почти везде большое количество специй. Для меня это был такой продукт, который очень быстро приедался, через неделю уже хочется другого.

Как человек, который учился все-таки в Беларуси и больше привык к нашим сладостям, Марина думала, что покорит иранцев муссовыми тортами, шоколадками и конфетами ручной работы. Муссовые торты ушли очень быстро: банально не было продуктов.

— Это сейчас в Иране очень много всего, а тогда было не найти, например, какой-то хорошей муки.

Я изучала полки и поняла, что тогда в Иране не было действительно хорошего шоколада и сладостей из него. Я их делала и, к моему счастью, попала в среду дипломатов, жен послов — людей, которые могли тратить деньги на такой продукт, знали, что такое хендмейд, и не жалели денег, чтобы радовать себя и близких.

Иранцы не понимали стоимость в $10 за упаковку. Для них это была сумасшедшая цена: «Мы за такую сумму неделю можем жить, а ты коробку конфет продаешь».

И хотя обычные иранцы считали цены высокими, постоянные покупатели были. Их становилось все больше, и в какой-то момент заказов стало очень много.

— Но до того, чтобы уйти в цех, я не доросла, — говорит Марина. — Есть отличия в культуре, Восток — тонкое дело, чтобы знать и понимать иранцев, нужно быть искусным человеком.

Но, несмотря на определенную культуру, есть правила, которые нужно соблюдать. Это страна, где можно зарабатывать деньги, а потом путешествовать по всему миру. Если у тебя иранский паспорт, это не значит, что тебя не пустят в условную Америку.

Цехом по-прежнему была домашняя кухня. Вместе с мужем придумали для сладостей бренд Toranj — в переводе с фарси это «бергамот».

— Я очень большой любитель чая с бергамотом, поэтому у меня появилась такая ассоциация. Бергамот хорошо сочетается с чаем, чай — с конфетами, а цитрусовые с шоколадом — это тоже прекрасно.

«Поняла, что не могу остаться»

Времена в Иране менялись, как и политическая и экономическая ситуация. Марина признает, что многое ее не устраивало: ситуация в стране, местные порядки, пробки, смог и другие вещи.

— Я понимала, что во многом придумала себе работу, чтобы этим отвлекать себя от того, что происходило вокруг. Каждое утро я просыпаюсь и везу ребенка в детский сад — нужен платок, а для меня это сурово.

В Тегеране ночью 15 млн населения, а днем, когда люди приезжают на работу из пригорода, еще больше. На дорогах 5 млн машин, и они не самые новые. Страна под санкциями, и там не могут купить фильтры для НПЗ, чтобы производить хороший бензин. Смог теперь есть практически круглый год, хотя раньше в основном был зимой и немного поздней осенью.

Жить там достаточно тяжело. Может, если родился в стране, тогда окей. Но если ты приехал из другой среды, то будет сложно. Конечно, не все было плохо: это крутая страна, но скорее для туристов.

Большое яркое пятно для меня — пожив в Иране, я смогла реализовать себя как кондитера. Не знаю, получилось ли бы это здесь.

В итоге четыре года назад Марина вернулась в Беларусь, ребенок пошел здесь в первый класс. Так сложилось, что сейчас семья живет на две страны.

— Муж приезжает и живет с нами, потом уезжает, потому что там работа.

Пробовали шоколад руби?

Как и в Иране, вся готовка сейчас происходит дома. Амортизация домашней кухни — отдельная боль всех домашних кондитеров, потому что весь заработок легко можно потратить на клининг.

Марина улыбается: это она сейчас в белом кителе, а в обычной жизни готовить из шоколада в белой одежде никто не будет.

Кроме конфет и шоколада, Марина делает драже. Во-первых, потому что это «реально крутой продукт, в него можно закатать что хотите». Во-вторых, бизнес-момент со сроками годности: конфеты без определенных условий хранятся не больше двух недель, драже — шесть месяцев.

С готовкой драже дома стало много орехов. Что еще из них делать? Появились ореховые пасты.

— Для больших объемов пришлось купить оборудование: миксеры сгорали на третьи сутки, надоело их менять.

Плюс зефир, батончики, ПП-сладости без сахара. Кто-то спросит: а где дубайский шоколад? Последний апдейт: нужное тесто катаифи найдено, поэтому можно следить за анонсами и связываться с Мариной в Instagram или приходить на рынок «Ўсё сваё». Батончик весом 33 грамма стоит 13 рублей, 95-граммовое шоколадное сердце — 35 рублей.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от Шоколадные конфеты |Драже | Ореховые пасты (@toranj_choco)

Для тех, кто не знает, что выбрать из всего разнообразия, вот топ-3 от Марины: драже пекан в карамельном шоколаде, конфеты манго-маракуйя, паста из тыквенных семечек.

Ассортимент постоянно меняется, поэтому все время можно пробовать что-то новое: например, из этого розового шоколада руби делается драже с начинкой из мармелада манго-маракуйя.

Бронированная упаковка для сладостей — отдельная любовь Марины, но печатать ее приходится за границей.

— Когда мне посчитали, сколько это будет стоить здесь, у меня округлились глаза, — шутит она.

Марина показывает, как делаются батончики. Если коротко, это еще один вид искусства. Если с подробностями, швейцарский шоколад доводится до определенной температуры, потом охлаждается.

Потом он снова нагревается (все это со множеством нюансов) и заливается в формы — тот еще квест. Но какая магия в конце!

Параллельно говорим про порог входа на рынок и о том, не слишком ли много людей вдруг стали домашними кондитерами.

— По факту в самом начале хватит одного-двух килограммов шоколада, одного шпателя, одной формы, по желанию — пирометра (чтобы мерить температуру шоколада). Для начала хватит и $30: на старте покупать абсолютно все, что есть у меня сейчас, смысла нет. Потом вложения, конечно, вырастут.

Что, если все решат заняться шоколадом? Ничего страшного, будем делать что-то еще.

Бонус: посмотрите, как выглядит дражиратор (да, мы тоже не знали, что такое существует). В паре с ним должен быть кондиционер, чтобы шоколад правильно застывал и прилипал к начинке.

В барабане вращается начинка, ее поливают шоколадом.

Звучит просто, но процесс долгий. Хотя это все еще легче, чем делать конфеты ручной работы.

Пакетик драже за 17 рублей — для кого?

На самом деле, и в такой нише конкуренции хватает.

— Есть девочки в Минске, на которых я даже равняюсь. Они молодцы, крутые, и они все пашут. Как конкурировать? Выделяться. Я взяла тем, что топлю за качество: если я пишу, что стоимость коробки конфет — 65 рублей, то я понимаю, что процентов 35—40 будет только себестоимость, а должен быть еще и мой заработок.

Я показываю, из каких продуктов все делаю, поэтому, наверное, есть доверие ко мне. Фисташки я до сих пор вожу из Ирана, где-то раз в три месяца летаю туда и везу сразу 5—7 килограммов, а хорошие финики нашла и здесь.

— Кто ваши покупатели?

— С учетом того, что продукция не самая дешевая, я понимаю, что молодежь не моя целевая аудитория. Мои покупатели — это больше 30+, состоявшиеся люди, семейные, в основном женщины. Если мужчины, то спрашивают у жен, что купить.

Рутина шоколадного мастера напоминает многие другие работы: часто по девять часов на ногах, закупки, доставки, удорожание ингредиентов. Но продолжать все это хочется.

— Я не вижу себя в офисе от слова «совсем», потому что это не мое. После университета я там работала, но понимала, что не та натура, которой могли бы руководить. Я по знаку зодиака рыбы, куда хочу, туда и плыву — это девиз по жизни.

— У вас получилось превратить все в серьезный бизнес?

— Наверное, это еще не совсем бизнес. Это хобби, которое перешло в полноценную работу. Да, она приносит доход, но всегда же хочется больше. А для этого нужно масштабироваться. Пока я себя просто морально настраиваю: Марина, надо делегировать дела.

Скоро Новый год, и уже надо думать: купить пару упаковок минеральной воды или энергетика? Потому что спать я буду через сутки.

Для меня шоколад — это как второй ребенок. Есть банальный страх: а смогу ли я найти человека, который будет это любить так же, как и я? Нужно выводить себя на уровень бренд-шефа и чтобы в моей команде — рядом со мной, а не подо мной — были как минимум два человека. Как оказалось, это пока еще сложно.

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by