26 призов за подписку — участвуйте в розыгрыше Onlíner и Xistore

Мы встречаемся с Султаном Мареновым в новом офисе банка, который находится в комплексе у цирка. Головное отделение по-прежнему на Веры Хоружей, а здесь будет agile-офис, который занимается разработкой продуктов. Привычные компьютеры, рабочие места и переговорки — только часть этого места; в банке рассказывают, что должно получиться интересное пространство.

---

«Деньги есть у многих, что только часть сделки»

— О том, что «БТА Банк» продали, объявили в июне прошлого года. Какие подробности сделки остались за кадром?

— За кадром ничего не осталось, сделка была открытой и прозрачной. Если говорить о том, как это произошло, то предложение купить банк поступило достаточно неожиданно, хотя я раздумывал об этом раньше, ведь он находился в процессе продажи около 10 лет. Я проработал в группе БТА почти 17 лет, пришел еще в студенчестве и в основном занимался новыми проектами. То есть всегда был таким пионером и открывал новые рынки. Когда группа БТА начала развиваться в странах СНГ, я был одним из тех, кто занимался этим направлением, это и привело меня в Беларусь.

Мне предложили управлять банком — он был куплен у другой казахстанской группы. Незадолго до этого они создали банк с нуля, и он был очень маленьким, бутиковым, клиентов можно было посчитать по пальцам.

Я проработал здесь с 2005 по 2015 год, мы приложили немало усилий для его развития.

— Вы стали председателем правления банка в 25 лет. Это рекорд?

— Безусловно, в тот момент это было достаточно амбициозно. Конечно, я благодарен руководству и Национальному банку, которые поддержали мое назначение. Наверное, в истории белорусских банков я был самым молодым на этой позиции. Такой скромный рекорд имеется, но, конечно, в любом случае судят по делам.

После 10 лет работы в банке я ушел и начал заниматься своими проектами, так как казахстанская материнская компания по определенным причинам была расформирована. Я уехал в Юго-Восточную Азию, чтобы заниматься тем, что люблю: новыми рынками. У меня была мотивация поехать в другой регион и получить новый опыт, посоревноваться там, проверить свои знания и возможности.

— Почему в качестве актива для покупки был выбран банк в Беларуси?

— Пока «БТА Банк» находился в процессе продажи, он не получил должного развития, остался по размеру примерно таким же, как тогда, в 2015-м, и уже, видимо, стали искать покупателя, который действительно сможет вывести его на другой качественный уровень. Я получил предложение и посоветовался со своей командой — мы решили, что нам это интересно. И конечно, это интересно лично мне — развивать банк, который когда-то фактически в числе прочих создавал и я. Не сомневался, что надо вернуться в Беларусь и купить его.

Замечу, когда привлекается инвестор, деньги — это одна часть сделки. Важно также понимать, что потенциальный инвестор принесет в дополнение к этому.

Деньги есть много у кого, но важно то, какие компетенции и возможности приносит покупатель. Мы посчитали приоритетом развитие бизнеса на международных рынках. Если бы мы боролись только за местный рынок, это было бы не так привлекательно, а мы пришли с идеей открытия новых.

Банк долгое время находился в подвешенном состоянии. Естественно, в него не инвестировали и не развивали. Поэтому, когда я посмотрел на него, подумал, что это прекрасная возможность вернуться в мое детище.

— Первым заметным изменением был ребрендинг со сменой названия. Какие еще изменения произошли в банке и каким было ваше самое первое решение как собственника?

— Первое решение, безусловно, касалось видения развития, то есть того, как банк должен развиваться и каким мы хотим увидеть его в будущем. После этого обсуждали, какая команда должна этим заниматься и какие компетенции необходимы. Естественно, в этой связи были приняты все решения, поменялись топ-менеджмент и ключевые сотрудники.

Хотя я иностранный инвестор в банковскую систему, но опираюсь на местные кадры. Капитал иностранный, но компетенции белорусские — мне кажется, это суперкомбинация.

«Невозможно нанять людей и больше ничего не делать»

— В банке и сейчас можно найти вакансии. Есть сотрудники, которых сложно найти, или это нормальная ситуация в банковской сфере?

— Это нормальная ситуация, да. Банки растут, люди тоже растут и могут менять место работы. Как и в любом бизнесе, в банке нет ничего статичного.

Невозможно полностью набрать штат и больше ничего не делать: это не совсем хорошо и в какой-то момент может привести к снижению активности. Если банк ищет новые возможности, значит, может усилить команду новыми людьми. И наоборот, люди могут уходить в другие банки.

Дефицит кадров есть всегда во всех отраслях, и в банковской системе, безусловно, тоже. Особенно когда мы говорим о каких-то новых идеях: автоматизации, искусственном интеллекте и их внедрении. Людей с таким опытом, конечно, мало, не буду скрывать.

— Давайте вернемся к новому названию. Кто его придумал? И правильно ли понимать буквально, что это сигнал о еще большем развороте банка в сторону азиатских рынков?

— Когда-то я, как представитель группы БТА, привел сюда название «БТА Банк», мы делали ребрендинг в 2008 году. Сегодня уже не существует ни самой группы, ни связи банка с ней, поэтому изменить название было естественным решением.

На самом деле, у нас был шорт-лист названий, мы с командой несколько раз встречались и обсуждали. У меня в запасе было несколько вариантов, которые нравились, и так получилось, что нынешнее имя банка мне нравится.

Мы хотели найти легко запоминающееся, вызывающее позитивные эмоции название, которое было бы легко написать на любом языке и чтобы оно было удобное для клиентов, сотрудников, партнеров. С другой стороны, естественно, новое название носит определенный смысл: в нем заложена непосредственно сама стратегия банка как цифрового с акцентом на азиатский рынок. «Нео» отражает нашу новую стратегию на цифровизацию и то, что это новый банк.

К тому же необанком называют новое явление в банковской индустрии. Это банк-челленджер, бросающий вызов традиционным моделям работы финучреждений.

Что касается Азии в названии банка, то мы в основном фокусируемся на международном бизнесе и определенном рынке. Безусловно, мы работаем внутри страны, и нам интересен местный рынок клиентов — юридических и физических лиц. Но, с другой стороны, мы понимаем, что этот рынок ограничен, здесь уже много лет присутствуют довольно крепкие игроки. Свою точку роста видим во внешних рынках и в том, чтобы помогать клиентам вести бизнес с другими странами.

Мы планируем экспансию в Азию с открытием представительств «Нео Банка» во Вьетнаме, Китае и Бангладеш. Представительства банка не являются операционными подразделениями, соответственно, для их открытия не требуется отвлечение капитала банка. Представительства будут на системной основе заниматься продвижением банка на этих рынках.

— У вас богатый опыт взаимодействия с банковской сферой в разных странах. В чем хороши белорусские банки и чего им не хватает, на ваш взгляд? Проблема с мошенничеством и несанкционированными платежными операциями — как ее решают в других странах?

— У белорусских банков достаточно прогрессивные технологии доступа к счету, при этом в Беларуси недостаточно развит сектор инвестиционного банкинга. В некоторых азиатских странах путь развития мобильных приложений банка пошел по пути так называемых super-app. В приложении банка клиент может пользоваться госуслугами, оплачивать покупки в магазинах и так далее. В Беларуси же схожую функцию выполняет ЕРИП.

Проблема мошенничества — интернациональная, упор должен быть на снижение киберрисков и рисков информационной безопасности. Банк активно работает в данном направлении, это важно.

— Какие банковские тренды могут прийти в Беларусь?

— Касательно трендов: очевидно, что будет расти популярность цифровых валют, super-app, оплата через QR-код.

Конечно, сейчас понимание банковского бизнеса трансформируется и для банкиров, и для клиентов. Концепция нашего развития предусматривает возможность получения клиентом любого продукта через цифровой канал, работаем над улучшением мобильного приложения для частных клиентов.

— Банк ориентируется на малый и средний бизнес. Какие основные запросы вы сейчас видите со стороны бизнеса и что в приоритете — финансирование или другие банковские услуги?

— Сейчас основной запрос от бизнеса — это даже не финансирование, а проведение международных платежей. С учетом всех обстоятельств фокус торговых отношений смещается на Восток.

Фактически моя команда с этого начинала, когда мы пришли в 2005 году: первый проект был для малого и среднего бизнеса. Мы выбрали для себя сектор МСБ как растущий, перспективный и необходимый для экономики и, мне кажется, не прогадали. Банк также активно развивает направления платежей в Турцию и страны Ближнего Востока. Можно сказать, мы готовы открывать белорусскому бизнесу ворота в Азию.

Возможности финансирования есть, в том числе валютное кредитование, но, безусловно, оно должно идти экспортерам, которые получают валютную выручку. Доллары есть, евро есть, то есть можно кредитоваться. Но наш банк не ограничивается только финансированием, мы рекомендуем предприятиям смотреть на внешние рынки. Да, это сложно, занимает больше времени, требует определенных усилий, расходов и сотрудников. У банков в Азии тоже есть желание работать с нами, но им нужен объем.

Открытие корреспондентских счетов, платежи и так далее — это все делается легче, когда есть объемы. Во-первых, сложно объяснять, что все у нас хорошо. Во-вторых, когда объемы маленькие, это не так привлекательно с точки зрения бизнеса. Маленький объем сулит маленькую доходность, большой объем — большую.

— В последние годы банки начали предлагать открытие депозитов и сохранение сбережений в юанях. Что вы думаете о перспективах юаня на белорусском рынке?

— Пока юань как валюта сбережений для частных клиентов особым спросом не пользуется. Как валюта расчетов в бизнесе его доля увеличивается, но, конечно, некоторые китайские компании с удовольствием принимают и доллары.

Безусловно, китайская валюта достаточно стабильна, но, наверное, мы находимся далековато и не так часто в повседневной жизни можем использовать юань. Если есть торговля с Китаем за юань, то можно смело брать китайскую валюту.

— Весной и летом 2022 года банки массово вводили ограничения, потом отменяли — даже те, которые не были под санкциями, происходящее тоже задевало (повышенный спрос на валюту, работа карточек за рубежом, сложности с международными переводами и так далее). Какие из ограничений существуют и сейчас?

— У «Нео Банка» ограничений нет, карты банка можно использовать за рубежом. Более того мы активно развиваем наши сервисы, недавно запустили сервис Samsung Pay, Swoo Pay, Garmin Pay, прорабатываем внедрение Apple Pay.

У меня есть карты многих известных банков, но я пользуюсь везде только нашими картами, чтобы понимать, что они работают и за границей. Иногда случается, что их не принимают, тогда я связываюсь с коллегами, и мы разбираемся. Может оказаться, что в определенном банке кто-то поставил галочку в каком-то комплаенсе — и карту не принимают. Мы решаем такие вопросы.

«Весь банк может помещаться в телефоне»

— Какие изменения ждут физлиц?

— Мы традиционно поддерживаем частных клиентов в части валютно-обменных операций, а также в автокредитовании. Сейчас есть спрос, особенно с учетом распространения электромобилей. Многие клиенты-физлица обращаются именно насчет международных платежей, в том числе для оплаты машины в Китае.

У нас небольшая сеть: центры банковских услуг в Минске и всех областных городах, и на этом все. Мы считаем это преимуществом, потому что мы активно идем в такое понятие, как phygital-офис, который объединяет физический и цифровой офис.

Мы строим бизнес с физлицами, малым и средним бизнесом на основе платформенной модели. Практически все население Беларуси — активные пользователи мобильных телефонов, почти все пользуются платформами, чтобы вызвать такси, купить товары, заказать услуги. Вам не нужно идти в офис компании, потому что все вопросы решаются через платформу.

С банками то же самое, нужно развивать услуги на основе платформенной модели. Соответственно, канал связи с клиентом — через мобильный телефон, и для каждой категории своя платформа: для физлиц, для бизнеса, для тех, кто занимается международным бизнесом.

— То есть вы согласны, что банк для человека, по сути, будет помещаться в телефоне, а самому банку важно развивать какие-то цифровые решения, а не только физическую сеть?

— Абсолютно. Раньше физическая сеть имела большое конкурентное преимущество. Банк открыл в очень удачном месте офис — и бизнес пошел. Другой банк открылся в не очень удачном месте — у него клиентов нет, что-то пошло не так.

Когда банк находится в телефоне в виде приложения, возможностей для развития становится много, и они не зависят от того, где находится банк. Это не просто интернет-банк, который был 20 лет назад, а платформа с большим набором функций. Идеально, чтобы у клиентов каждый день была потребность совершать какие-то действия через платформу.

Поэтому что касается нашей модели, как мы будем выглядеть внутри страны, то планов расширять филиальную сеть нет, мы не будем открывать новые офисы, а просто улучшим существующие. Количество филиалов останется прежним, но мы вложимся в три платформы.

— Получается, надо теперь конкурировать за айтишников?

— С одной стороны, да. С другой стороны, в Беларуси, в принципе, уже есть готовые решения, которые можно применять и адаптировать. Это как конструктор, который можно собирать с набором нужных функций.

Банку принадлежат ключевые решения и технологии, а функционал можно купить и подключить к своей основе.

Вы спрашивали про Азию и полученный там опыт. Вот как раз этот опыт я там и приобрел: банки имеют у себя на балансе, допустим, бухгалтерский софт (general ledger, то есть там находятся все цифры и транзакции) и антифрод-систему. Они считают, что это уникальное преимущество, все остальное приобретено, и банк очень успешно развивается.

Почему? Потому что он постоянно находится на острие современного банкинга и пользуется только современным услугами. Пока он разрабатывал бы все сам, технологии могли уйти дальше.

В Азии, естественно, рынки отличаются, где-то регулятор строже относится, где-то более либерально. Но, конечно, каждый банк должен заботиться о данных, которые попадают в его платформы. И безусловно, сейчас уже все без исключения требуют, чтобы сервера находились внутри страны и данные хранились там же. Это понятные правила игры, по которым играет весь мир, и мы в том числе.

«Если бы могли, сделали бы карты вечными»

— И все-таки физическая инфраструктура взаимодействия с банками не исчезает: пластиковые карточки, банкоматы. Какое-то время назад банки говорили о нехватке чипов и стали выпускать карточки на пять лет, были опасения, что из-за санкций будет сложно купить банкоматы. Как обстоят дела сейчас?

— Раньше карточка давалась клиенту как зарплатный проект для снятия денег. Теперь карта — это, можно сказать, наш engagement по аналогии с тем, как делается предложение, это вовлечение клиента, наша «помолвка».

Но мы хотим, чтобы клиент оставался у нас долго, даже всю жизнь, поэтому одной карты мало. Естественно, мы должны стараться и улучшать платформу, которой клиент пользуется каждый день. Вы зарабатываете, делаете сбережения, хотите начать бизнес — мы будем рады, если вы придете с этим к нам. Если бы можно было сделать карты вечными, мы бы так и сделали. Но если вы платите онлайн, нужно указывать срок истечения, то есть должны быть определенные параметры.

— А что насчет банкоматов?

— Банкоматы, безусловно, важны. Но опять же, как меня учили на программе MBA в Сингапуре, ты не можешь делать все сам, нужны альянсы и партнерство. В Беларуси уже есть тысячи банкоматов, поэтому нет проблем, чтобы стать партнерами с другими банками и наши клиенты могли пользоваться их банкоматами. Зачем конкурировать по количеству банкоматов?

У нас есть свои банкоматы, и, наверное, какую-то часть мы еще будем приобретать, потому что если мы делаем phygital-офисы, то там большое количество систем самообслуживания.

С обновлением проблем нет, потому что в Азии, Южной Корее, Китае сейчас делают очень хорошие устройства. Сейчас выбор, на самом деле, стал еще больше. Раньше на рынке были три-четыре известные компании, сейчас их десятки, даже сотни.

Но вот еще интересный опыт из Азии. Там в одном городе может жить 15 млн человек. Сколько нужно банкоматов, чтобы всех обслуживать? Но они развивают сеть маленьких магазинов у дома, которые работают по франшизе, и там можно снять наличные с карты. Есть лимиты, но можно снять сумму в эквиваленте $200—300. Магазин может попросить что-то купить — обычно это формальность — например, маленькая бутылка воды.

— Самый популярный вопрос от читателей последних месяцев: где «новые» доллары и почему бывает сложно обменять старые купюры?

— Касательно вопросов о «старом» и «новом» долларе ничего нового не скажу, банки давали уже много комментариев. В Беларуси все доллары, имеющиеся в обращении, действительные и равноценные.

Наш банк, как и остальные белорусские банки, работает на той наличности, что сдают клиенты. Таким образом, мы работаем на внутреннем ресурсе рынка. Если новые купюры есть в кассе, мы всегда продадим их клиенту.

— Что сейчас делали белорусы на фоне дешевеющего доллара — закупались валютой или, наоборот, избавлялись от нее?

— Обычно на фоне дешевеющего доллара люди сдают, а на росте, поддаваясь панике, покупают. Конечно, это неправильно с точки зрения здравого смысла. В целом же мы видим, что в последнее время клиенты больше сдают доллары.

— В чем сейчас лучше сберегать и в чем хранят деньги топы банков?

— Одного ответа для всех нет. Я всегда говорю, что нужно, помимо прочего, инвестировать в себя и знания. Инвестиция в знания — лучшая инвестиция.

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by