Ярослав: «Гитара буквально свалилась мне на голову»

Ярослав Макарич родился в Минске в 1995 году, сейчас ему ровно 30 — возраст, когда уже можно подводить первые итоги. Он дает сольные концерты, записывает свой первый альбом, мечтает о мировой славе, но покидать родную страну не планирует.

— Хочу, чтобы все знали: я из Беларуси.

Когда мы располагаемся в небольшой студии, где работают супруги, и начинаем интервью, Ярослав признается, что был довольно ленивым ребенком.

— Мне все давалось легко: я мог прогуливать занятия, а потом просто выходил на конкурс и забирал свои призы. Я всегда был уверен в том, что у меня нет конкурентов.

Решающую роль в жизни Ярослава, сыграла волевая мама.

— Без ее настойчивого контроля я мог поддаться другим увлечениям или обычному разгильдяйству, свойственному подросткам, — вспоминает музыкант. — Было время, когда мама ходила со мной на занятия по музыке и записывала все, что было на уроке, а потом проверяла, насколько хорошо я это усвоил. Очевидно, что без ее «железной руки» я не добился бы успеха.

Папа Ярослава тоже музыкант: гастроли, мероприятия, свадьбы в качестве ведущего, корпоративы — вся его жизнь так или иначе связана с музыкой. Именно он окажет влияние на выбор сына, когда тот станет задумываться о профессии.

— К моим 3—4 годам папа начал брать меня с собой на репетиции, — вспоминает Ярослав.

Мальчику очень нравились барабаны — настолько, что на отцовских репетициях он буквально «выгонял» барабанщиков, хватал палочки и пытался наигрывать сам.

— Я все превращал в хаос, но меня это мало волновало, — улыбается музыкант.

— Как ты переключил свое внимание на гитару?

— Мне было лет 5, — вспоминает наш герой. — Инструмент лежал у нас дома на антресолях, я полез туда, и гитара свалилась мне прямо на голову. Вот такой символичный старт творческого пути. Тогда я как раз и определился с инструментом.

Папа показал маленькому Ярославу простейшие аккорды, научил играть пару песен.

— Я закрывался в туалете и самозабвенно их повторял. А затем однажды увидел по телевизору концерт какой-то рок- или метал-группы, там был парень в жуткой маске, виртуозно игравший на электрогитаре. Я очень впечатлился и решил, что тоже так хочу, — и понеслось.

Мальчика начали водить в музыкальную школу. Сначала пробовали обучить игре на фортепиано, но это ему категорически не нравилось: в голове вместо гамм стоял образ гитариста в маске, которого он увидел по телевизору. Так продолжалось, пока однажды Ярослав не пришел домой и не заявил твердо: «Все, на фортепиано я больше не пойду. Дайте мне гитару».

Но семь лет музыкальной школы, где фортепиано было обязательным вторым инструментом, не прошли даром: играть Ярослав умеет и на этом инструменте. Однако выбор в пользу гитары был окончательным.

«Ты никому не будешь нужен. Спишут и забудут»

— Как получилось, что ты серьезно занялся футболом?

— Не забывайте, что я был обычным разгильдяем, как и все мальчишки в том возрасте. Мы жили на Ангарской — это особенный район, что тут говорить. Со сверстниками я никогда не дружил, со старшими мне было интереснее.

Лет в 6 я уже водился с 18-летними пацанами, делал все то же, что и они.

В нашем районе футбол был культом — постоянно были какие-то игры двор против двора. Однажды я выбежал на футбольное поле — меня обругали матом, а в следующую секунду мяч врезался мне в голову, и я ударился о штангу… Видимо, все мои серьезные увлечения начинались с того, что что-то било меня по голове, — смеется Ярослав.

В течение последующих пяти лет он всерьез увлекается футболом и проходит отбор в юношеское «Динамо».

— У меня все отлично получалось до тех пор, пока лет в 13 лет я не вышел на поле без разминки. Забил классный гол, а потом у меня вдруг сильно опухло колено.

Мальчик получил надрыв связок и все лето пролежал в постели. А когда врачи сказали, что бегать нельзя еще пару лет, стало ясно, что о футболе придется забыть.

— Еще до травмы, несмотря на твое увлечение спортом, мама настаивала, чтобы ты обучался музыке, так?

Ярослав признается, что в то время постоянно сбегал из дома, прогуливал «музыкалку» — вместо этого ходил на футбол, гандбол, баскетбол.

— Мама приходила на тренировки и буквально вытаскивала меня с поля. Писала жалобы директору школы в таком духе:

«Они похищают моего сына! Вместо музыки таскают его на эти глупые игры!»

Да, мама у меня очень своеобразная, властная: выслеживала, лишь бы я не отвлекался от гитары. Дома, пока я занимался, сидела со мной с резиновым тапком. Если что-то было плохо сыграно, могла и кинуть… — улыбается наш герой.

Учитель Ярослава Валерий Громов тоже вкладывал в голову мальчика мысли о том, что необходимо заниматься усерднее: «Если в футболе что-то случится — травма, возраст, — ты никому не будешь нужен. Спишут и забудут. А с гитарой тебе всегда хлеб с маслом будет обеспечен».

Когда Ярославу было 14 лет, учитель буквально поставил перед ним ультиматум: «Тебе надо определиться.

Сейчас у тебя не хватает техники, играешь ты плохо. Если хочешь чего-то достичь, у тебя есть два года, чтобы развить навыки. Потом ты уже не сможешь прогрессировать такими темпами, тебя обгонят более усердные сверстники».

Так Ярослав принял окончательное решение посвятить себя музыке.

«Деньги, которые я зарабатывал, мама сразу забирала себе»

— Ты чувствовал, что твое музыкальное образование дорого обходится семье?

— Не могу сказать, что мое образование было дорогим удовольствием. Инструмент у меня был дешевый — за $150, но очень удачный. Поездки на конкурсы частично или даже полностью оплачивало государство. Обучение в музыкальной школе также было практически бесплатным: мы покрывали лишь 30% стоимости.

— Какие моменты во времена учебы в школе, колледже, академии повлияли на твой характер, на мировоззрение?

— Один из первых таких ярких случаев произошел в 2011 году. Я был в Литве на международном конкурсе: 250 участников, которые играют на всех возможных инструментах — от цимбал до баяна. И я — самый младший в своей возрастной категории (до 16 лет) со своей гитаркой… И вдруг — бац! — первое место. Для меня это был настоящий праздник.

Каждая победа потом давалась с тем же ощущением: сердце в пятки, кровь стучит в висках…

Вот до сих пор вспоминаю — и аж мурашки по коже! — показывает руку Ярослав.

Но у музыканта есть и другие истории, не такие радостные. Однажды, когда он поехал в Москву на международный конкурс, был уставшим, оставил гитару в такси, а водитель просто уехал, и никто ничего не нашел. Гитара была дорогая и принадлежала Академии искусств, в которой Ярослав тогда учился. В ситуации долго разбирались вместе с милицией.

— Я сразу не знал даже, как сказать о таком. Месяц, наверное, ждал — так было страшно, — признается музыкант. — Потом подхожу к своему профессору и говорю: так и так, гитары больше нет…

Меня чуть не убили! Началась разборка. Водили в милицию, спрашивали, может, я сам ее взял. До абсурда дошло…

В итоге Ярослава обязали выплатить Академии искусств стоимость инструмента — около $7 тыс. Парень отдал деньги, которые откладывал себе на будущее, взял кредит, попросил у знакомых.

— Потом мне дали еще год отсрочки по этой выплате: академия пошла навстречу. Так за два года и справился с этой бедой, — с чувством ответственности и горечью рассказывает герой.

— Когда ты впервые начал зарабатывать сам и на что потратил первые деньги?

— Свои первые деньги я заработал, когда взрослые музыканты, с которыми играл мой папа, взяли меня в первые музыкальные гастроли по Беларуси. Мне было лет 10 или 11. Меня выводили на сцену как мальчика-виртуоза. Платили что-то около 20 тыс. на те деньги.

Мама, конечно, сразу забирала все заработанное. Но я понимал, что для семьи так нужно.

Тогда был тяжелый период: нам с братом приходилось даже бутылки собирать по подъездам, чтобы было что поесть.

Когда Ярослав стал постарше, лет в 14—16, деньги ему уже разрешали оставлять себе. Он тратил их в свое удовольствие — в основном на модные гаджеты.

— Однажды мы с отцом поехали в Германию, играли там некоторое время просто на улице. Зарабатывали по €150 в день.

Сначала было неловко: я чувствовал себя странно, будто попрошайничаю.

Но потом понял, что это просто часть не знакомой мне раньше уличной культуры, вошел во вкус и сейчас вспоминаю то время с теплом и улыбкой.

На вырученные за уличную игру деньги Ярослав с отцом купили подержанную машину за несколько тысяч евро.

— Когда мы познакомились с Юлей, я как раз еще на ней и ездил.

— Когда ты почувствовал себя известным?

— Беларусь — страна маленькая, а гитарный мир и того теснее. Меня знали все гитаристы уже с 14 лет. А в 16 я вообще попал в крутую компанию музыкантов: Владимир Ткаченко (гитарист «Песняров»), Владимир Масюк, Александр Кис. Мы постоянно играли в барах и клубах.

К нам приезжали выступать мировые звезды: гитаристы Scorpions (на моей гитаре автограф Маттиаса Ябса), Guns N’ Roses… Мы знакомились в гримерках, жали руки…

Если бы можно было вернуть время, я бы многое сделал иначе, а тогда я просто набирался опыта. Смотрел на все широко открытыми глазами.

Однажды Ярославу предложили уехать учиться в Королевскую академию музыки в Лондоне — спонсоры готовы были оплатить все. Но в свои 17 лет он испугался кардинальных перемен. Хотя об этом не жалеет: уверен, что его жизнь сложилась хорошо.

— В период с 17 до 22 лет моя жизнь состояла из ежедневной учебы. Лет с 18 я начал преподавать, обучал игре на гитаре.

Денег было мало, а хотелось, конечно, побольше. Поэтому по вечерам и ночами я играл в разных ресторанах, клубах.

Сейчас у меня за плечами большой концертный, педагогический, сценический опыт. Было все, что можно только представить, кроме больших стадионов. Я задумываюсь о том, чтобы организовать гастрольные туры, и не только по Беларуси (пока часто бываю в России). Пишу свою музыку — в данный момент это основное занятие в моей жизни. Скоро выйдет мой альбом «Путешествуй за мечтой», и уже можно послушать первый трек «Летний вайб».

—Зачем ты выходишь на улицу с гитарой и играешь для прохожих? За что готов отдать деньги людям и много ли таких счастливчиков?

— Это мой челлендж, — объясняет гитарист. — Люди называют какие-то песни, которые им нравятся. На прошлых выходных, например, часто просили сыграть «Царицу» Анны Асти. Сыграл — получил 40 новых подписчиков. Я обычно говорю, что, если не смогу сыграть то, что попросят, человеку дам 10 рублей просто так. Но такого, чтобы я не справился с какой-то мелодией, еще не было. Получается, маркетинг с нулевыми затратами.

Я давно хотел начать продвигаться в интернете, но не мог найти идею, которая будет по-настоящему уникальной и сильной. Теперь она есть. Рабочее название этого моего проекта — «Борюсь с социофобией», и это только начало. Я планирую активно развиваться в этом направлении, ведь живое общение с людьми остается самой искренней и продуктивной рекламой.

Улица не лжет: либо ты можешь играть все, либо тебе есть над чем работать.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от ЯРОСЛАВ МАКАРИЧ • ГИТАРИСТ (@yar_makarich)

— Уличная культура города такова, что в районе станции метро «Немига» особенно в выходные дни собирается достаточно много блогеров, в том числе музыкантов — каждый со своими целями и челленджами. Успел ли ты столкнуться с конкуренцией? Никто не «наезжал»?

— В Минске и правда развелось огромное количество блогеров. Но часто они снимают какую-то ерунду. Я конкуренции для себя не вижу.

С музыкальными инструментами к людям еще никто не приставал.

Никаких «наездов» не было: я первый в этой нише, — улыбается музыкант.

Юлия: «Жила с ощущением „Все, хватит“»

Юлия, супруга Ярослава, родилась в Бресте. Хотела петь сколько себя помнит, но с сожалением признает, что, в отличие от Ярослава, у нее не было «нормальных преподавателей».

— Я просто орала песни, которые мне нравились. А поскольку мы жили в частном доме, все соседи точно знали, когда я практикуюсь, — смеется артистка.

Когда пришло время выбирать вуз после одиннадцатого класса, знакомые стали отговаривать девушку заниматься музыкой: мол, «не надо музыкального образования, получай нормальное». Так до второго полугодия выпускного класса она вообще не знала, куда поступать. Варианты были такие: пойти в спорт (девушка всерьез занималась тхэквондо), юриспруденцию, заняться вокалом или стать переводчиком.

— Я вслепую выбрала профессию переводчика. Это было ошибкой: уже через полгода я поняла, что это ад.

Три года девушка мучилась, а потом однажды просто перестала ходить в университет и две недели жила с четким ощущением «Все, хватит». Затем все же решила окончить вуз, перевелась на заочное. Пришлось учиться и работать, в то время как ей по-прежнему хотелось петь.

— В итоге я все же поступила в Институт современных знаний на эстрадно-джазовый вокал. А петь временно пошла в караоке-клуб. Но проработала там всего около месяца. Что меня окончательно добило в этом караоке, так это что там нужно было продавать цветы.

То есть, помимо пения, я должна была ходить с корзиной и впаривать эти розы гостям.

Меня это бесило, но последней каплей стал случай, когда гости подарили нам с девочками только что купленные у нас же цветы, а нам запретили забрать их домой. Нужно было вернуть их в холодильник, а нам заплатили жалкие 10% от стоимости.

К счастью, у Юлии уже был запасной вариант: одноклассница работала официанткой в ресторане, где нужна была вокалистка.

— Я тогда вообще не представляла, как надо петь в ресторане. Пришла и заунывно исполнила что-то из репертуара Агилеры. Учредитель сказал: «Берем. Сколько хочешь?» Я растерялась: «Не знаю». Он: «Ну, саксофонисту мы платим $20. Тебя устраивает?» И я согласилась.

Что касается тхэквондо и возможностей сделать карьеру в спортивном мире, то мысли об этом пришлось оставить, когда у Юлии после серии обмороков выявили проблемы с сердцем. У девушки к тому времени уже был черный пояс, но тренеры и врачи в один голос настояли: «С таким сердцем можно только мячик о стенку кидать».

Со спортом пришлось распрощаться.

«Только когда приезжает Григорий Лепс, все бегают как ошпаренные»

— Чем тебе приходилось жертвовать ради карьеры певицы? Бывали ситуации, о которых неприятно вспоминать?

— На этом пути было много странных и нелепых случаев. Однажды мы направлялись на концерт в санаторий. По дороге мы с другими артистками попросили сделать «техническую остановку», но водитель сказал, что мы и так опаздываем и остановиться не можем. Когда доехали, естественно, первым делом бросились по туалетам. Моя сумка была в багажнике, и, когда я его открывала, на ногу упала какая-то металлическая деталь от аппаратуры. Водитель начал орать на меня матом:

«Эта железяка стоит дороже, чем ты!»

А вокруг уже собрались люди из санатория — на концерт перед концертом. И тут водитель в ярости захлопнул багажник — прямо мне по голове. Я опешила, пыталась что-то сказать, а он повторил это снова. Я вся красная, в слезах, а мне еще выступать! Все, кто был рядом, понимали ситуацию, но уже ничего не могли сделать. Ситуация была просто чудовищная.

При таком отношении в ту поездку Юлия заработала всего $30, хотя в ресторане за два часа могла получить $70.

— Чем вы можете объяснить такое отношение?

— Мы часто сталкиваемся с пренебрежением, особенно со стороны обслуживающего персонала. Мы делаем работу, которую не каждый способен выполнить, но многие думают: «Что ты там, поешь? На гитарке играешь? На это много ума не надо». Если ты не Мадонна, если тебя не показывают по телевизору, то неважно, что ты умеешь, — для многих ты всего лишь обслуживающий персонал. И только когда приезжает Григорий Лепс — вот тогда все бегают как ошпаренные, — выражает недоумение наша героиня. — Практика показывает печальную закономерность: сначала тебя не уважают, а когда начинаешь чего-то достигать, эти же люди готовы целовать тебя везде, где только можно.

Это отвратительное лицемерие вызывает у меня рвотный рефлекс.

Неприятных моментов, связанных с людьми, много. Но и приятных тоже хватает. Мы так устроены: плохое запоминаем лучше, а хорошее часто воспринимаем как должное, — заключает Юлия.

«Он вырос в семье, где экономили на всем». Юлия и Ярослав

— Как вы познакомились с Ярославом, как развивались ваши отношения?

— Однажды мой знакомый ведущий попросил найти для него гитариста. Я, хоть и не знала Ярослава лично, передала контакты. А потом подумала: мне ведь тоже гитарист нужен, — рассказывает певица.

Так Юлия и Ярослав начали репетировать вместе у нее дома.

— Помню, как он впервые пришел ко мне домой. Вел себя так уверенно…

Я еще подумала: «Какой наглый!» — такой павлиний взгляд у него был.

Тогда у меня были отношения с другим молодым человеком, и моя подруга сказала: «На месте твоего парня я бы не пускала Ярослава домой». И как в воду глядела!

Через некоторое время Юлия рассталась со своим парнем, а отношения с Ярославом привели к свадьбе в 2020 году и появлению на свет их дочери Арины.

— Вы оба зарабатываете не только на выступлениях, но и преподаете: занимаетесь с детьми и взрослыми вокалом, обучаете игре на гитаре. Расскажите о том, как появилась и развивается студия.

— Мы открыли нашу студию в октябре 2024-го, так что скоро будет год с момента запуска. Что касается организационной стороны, у меня уже давно зарегистрировано ИП (я была предпринимателем еще до знакомства с Ярославом). Судия официально является моим проектом. Sound Lab, или «Лаборатория звука», — такое название отражает саму суть нашей работы: мы исследуем звук и ищем идеальное звучание как для гитары, так и в вокале.

Весь бизнес, по сути, построен вокруг нашей с Ярославом экспертизы, поэтому основные вложения — это наше время, которое мы тратим на занятия и подготовку к ним. Если говорить про аренду, в нашем районе (станция метро «Восток». — Прим. Onlíner) было непросто найти подходящее помещение, но, когда потребность стала действительно острой, решение нашлось. Площадь у нас небольшая — около 11 квадратных метров, так что аренда обходится в относительно небольшие суммы — примерно в $300 в месяц.

Что касается загрузки, то есть некоторые сезонные колебания: летом студенты уезжают в отпуска и на каникулы, поэтому нагрузка немного снижается, но не критично.

— Как вы управляете семейным бюджетом, кто у вас главный по финансам и приходилось ли вам конфликтовать из-за денег?

— Наш бюджет полностью совместный: сколько заработали, столько и вложили в общий котел. До рождения Аришки мы особо не задумывались о деньгах — просто жили, гуляли, отдыхали. Но с появлением ребенка и особенно после покупки новой квартиры все изменилось.

Ремонт в новой квартире оказался настоящим испытанием: он съел гораздо больше денег, чем мы планировали.

Пришлось брать рассрочку, искать дополнительные заработки. Бывали месяцы, когда денег реально не хватало, — тогда Ярослав как-то выкручивался, находил способы заработать.

Ругаемся ли мы из-за денег? Скорее нет. Но деньги могут стать поводом, когда накопилась усталость или стресс. Глубинных конфликтов на финансовой почве у нас нет. Я, например, учу Ярослава тратить деньги на себя: он вырос в семье, где экономили на всем.

Сейчас наши основные статьи расходов — это ипотека и ремонт. Затем мы распределяем деньги на образование и развитие Аришки, инвестиции в музыкальное оборудование, путешествия, хоть сейчас они и случаются намного реже, чем раньше.

Главное, что мы научились не зацикливаться на деньгах, но и не относиться к ним легкомысленно.

После всех испытаний мы поняли: финансовая стабильность важна, но она не должна становиться самоцелью.

«Знаете, за $50 мне даже собираться не хочется»

— На какой заработок может сегодня рассчитывать музыкант?

— Если вспоминать тех, с кем я учился в колледже, то из тех, кто вообще остался в музыке, по-настоящему успешных единицы.

Чтобы зарабатывать достойно как соло-инструменталист, нужно быть не просто хорошим, нужно быть выдающимся.

До сегодняшнего дня я брал любые заказы — и за $50, и за $100. Считал: есть работа — уже хорошо. Но когда появляются не только навыки, но и имя, растет и цена. Суммы всегда обсуждались индивидуально — в зависимости от проекта, времени и условий, — прикидывает Ярослав. — Сейчас много талантливых музыкантов, но не все знают себе цену. Хороший артист в среднем получает от $150 до $500 за выступление, будь то десять минут или два часа. Если нам звонят просто «найти кого-то с гитарой», не понимая, кто мы и чем занимаемся, часто после озвучивания цены разговор заканчивается. Надоело быть обслуживающим персоналом за $100.

Сейчас цель у Ярослава и Юлии одна: заниматься творчеством, развивать свои проекты, писать музыку и двигаться вперед. Дешевые корпоративы и ресторанная работа — важный для них этап, но уже пройденный.

Но реальность большинства музыкантов, по его словам, не радужна.

— Преподаватель в школе зарабатывает около 1000 рублей в месяц при 20-часовой рабочей неделе. Если брать две ставки — 40 часов, это около 2000 рублей. Оркестровый музыкант, например скрипач или контрабасист, обычно бегает по разным коллективам, собирая по 300—800 рублей за выступление с каждого — в сумме это максимум 2000 рублей в месяц.

Это постоянные репетиции, подготовка, рутина, но без славы и больших денег.

Правда, по словам нашего героя, в том, что музыкальное образование не гарантирует успех. Нужно либо становиться настоящей звездой, либо мириться со скромными заработками. Большинство выбирает второе — и постепенно теряет амбиции. Но те немногие, кто прорывается, получают совсем другую жизнь.

— Но главное, что музыкант сам определяет свою стоимость, — поясняет свой подход Юлия.

Начинаешь с гонорара в $20 и радуешься, что за час получаешь больше, чем за ночь в клубе.

Со временем, когда тебя начинают узнавать, поднимаешь планку до $50. А потом приходит момент, когда понимаешь: знаете, за $50 мне даже собираться не хочется — и ты сам устанавливаешь цену. Это важный этап профессионального роста — внутреннее переосмысление своей ценности.

— Ярослав, ты сейчас работаешь над первым сольным альбомом — во что это обходится?

— Стоимость записи альбома сильно варьируется, один трек в Минске обходится в $300—500 при работе с хорошими студиями и аранжировщиками. Однако настоящие расходы начинаются уже после записи: продвижение, выпуск физического тиража (500 экземпляров качественного оформления стоит около $1300) и маркетинг требуют серьезных вложений.

В современном музыкальном мире важно не только качество музыки, но и креативная подача: вирусный ролик в TikTok может сделать песню популярнее идеальной записи. Ключ к успеху — регулярность выпусков: артисты, которые стабильно публикуют новый материал каждые два-три месяца, чаще добиваются узнаваемости.

Кроме того, в Беларуси действует система авторских отчислений через НЦИС — музыканты могут получать деньги за радиоэфиры и публичные исполнения, что создает пассивный доход. Моя цель на ближайшие годы — найти свою аудиторию, делегировать организационные вопросы менеджерам и сосредоточиться на творчестве.

«Мы уже все для себя решили»

— В 2022 году геополитическая обстановка усложнила участие в международных концертах. Не было желания переехать в другую страну?

— Беларусь — это наш дом, где живут близкие и где мы чувствуем себя по-настоящему своими. Здесь есть свое музыкальное сообщество, культура. Вечерами в городе звучит живая музыка, чего не хватает многим европейским странам. Да, геополитика усложнила международное сотрудничество, но это не меняет нашего выбора.

Я много путешествовал и видел — за границей часто чувствуешь себя чужим, несмотря на внешний комфорт. Здесь же есть все для творчества: семья, работа, возможность писать музыку и собирать залы. Моя цель — не уезжать, а развиваться здесь, создавать масштабные проекты и представлять Беларусь на мировом уровне.

— Какого будущего вы хотите для вашей дочки Арины? Думаете, пойдет по вашим стопам?

— Пока она просто наблюдает за нами, — улыбается Юлия. — У нее прекрасное чувство ритма, прекрасный слух. Пока ее никто этому не учит, но она сама уже месяц напевает одну и ту же песню, с каждым разом все точнее попадая в ноты.

Такого, чтобы родители пытались оградить дочку от следования по творческому профессиональному пути, тоже нет.

— Может быть, если бы у меня было семнадцать миллионов гастролей, я бы не спала ночами и встречала очень много каких-то неприятных людей, которые бы делали мне гадости, — тогда бы я говорила: о, нет-нет, я тебя уберегу. Но у нас обоих все нормально.

— Я вообще считаю, что что каждый ребенок должен хоть немного обучаться игре на каком-то инструменте, ведь это заставляет наш мозг, оба его полушария работать активнее. Арины это тоже касается, — подхватывает Ярослав. — Ну и, конечно, надо обязательно давать талантливым детям возможность развиваться. Ведь талант — это не только что-то природное, но еще и надстройка в виде знаний, практики, теоретических знаний. Иногда я с большим сожалением вижу по-настоящему одаренных ребят, которые бросают занятия просто потому, что родители позволяют им быть лентяями.

Но учиться в студию приходят не только дети.

— Ко мне приходят и взрослые ученики. Бывает, что тут такие психотерапевтические сеансы проходят, что я рыдаю, — откровенничает Юлия. — Когда человек хочет петь и не может, это не обязательно из-за того, что у него нет музыкального слуха или еще каких-то физических данных. Чаще всего это из-за какого-то внутреннего психологического зажима, из-за того, что в детстве мама или папа сказали, что лучше тебе не петь.

А потом получается, что тебе 35 лет и ты бухгалтер, который ненавидит свою работу, потому что на самом деле всегда хотел петь.

Такое бывает очень часто. Лучшее, что может сделать учитель, — это раскрепостить ученика, дать ему возможность расслабиться, раскрыться и поверить в себя.

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by