Еще пару лет назад он снимал рекламу, работал с крупными клиентами и зарабатывал $2 тыс. в месяц. А сегодня у него долгов на $16 тыс. и зависимость, имя которой — азарт. Ян, 31-летний видеограф из Минска, рассказывает, как всего лишь одна фишка в казино стала началом пути, с которого он не может свернуть уже почти пять лет.
Ян не выглядит как человек с долгами на тысячи долларов: ни потухшего взгляда, ни дрожащих рук. Обычный парень: футболка, новенький iPhone, спокойное лицо — на вид уверенный в себе, может, даже немного отстраненный молодой человек. Но внутри — зависимость, которая стоила ему всего. Сейчас он ежемесячно выплачивает кредиты, раздает долги и откладывает по 500 рублей — вот только не на жизнь, а на очередной «деп». Потому что остановиться совсем он пока не может.
— Я вырос в Жлобине, с мамой. Отец ушел из семьи, когда мне было лет 5, и больше я его не видел. Слышал, что он где-то спился. Пару раз пытался найти его, но быстро понял, что это не тот человек, которого стоит искать.
Мать тащила все на себе одна. Не скажу, что я рос в нищете. Например, деньги на булочку в школе она давала постоянно, но вот купить, скажем, фотоаппарат — сразу нет.
Было ли тяжело жить? Да. Я с детства знал, что денег у нас мало.
Было понимание, что если у кого-то в классе появился телефон, то у меня такого точно не будет. Не потому, что я плохой, — просто не положено. Сверстникам я не завидовал: нет телефона — ну и ладно.
Я был одним ребенком в семье и, можно сказать, был маменькиным сынком. Причем прямо в клинической форме. Мама меня гиперопекала. Она работала учителем в той же школе, где я учился. И вот представьте: перемена, ты просто общаешься с пацанами, а тут влетает мама с вопросом «Тебе никто не мешает?». Или еще хуже: если с кем-то поругался, она уже идет разбираться с твоими одноклассниками.
Хотел прыгнуть с парашютом — нет, это опасно. Где-нибудь погулять с друзьями до ночи — тоже нет.
Мне тогда хотелось просто исчезнуть. Стать невидимым. Это чувство стыда я помню до сих пор.
Именно из-за гиперопеки матери я и уехал в Минск, как только мне исполнилось 19 лет, — чтобы хоть немного отдалиться от всего этого.
Единственное, что жгло по-настоящему, — это невозможность заниматься тем, чем реально хотелось. Я с детства мечтал снимать видео. Когда появились камеры в телефонах — все, это меня прям затянуло. Я снимал всякую фигню, монтировал — одним словом, кайфовал. Но профессиональной техники мне было не видать, ее я купил, только когда пошел на вольные хлеба.
В остальном я был как все: играл в комп, забивал на домашку, увлечений как таковых не было. Только вот съемка видео — это и оставалось.
В детстве Ян не сталкивался с азартными играми. Конечно, как и у всех ребят его возраста, были фишки во дворе, компьютерные игры — но не ставки. На деньги Ян не играл никогда, и туда его даже не тянуло. Первое настоящее столкновение с миром азартных игр произошло, когда он был уже взрослым.
— После школы я поступил в БГУ на востоковедение. Почему туда? Ну, потому что мама настояла. Но очень быстро стало понятно, что учебу в Минске мы просто не тянем финансово. Поэтому я просто забрал документы и пошел работать. Сначала устроился в магазин техники. Это был единственный вариант, где меня взяли сразу, без опыта. Ноутбуки, колонки, пульты, мышки — я продавал все. Работа как работа, я не жаловался. Просто понимал, что оставаться в этом навсегда не вариант. Не мое.
Тогда же у меня появилась девушка из Минска. Сначала я мотался к ней на электричках, а потом просто переехал в столицу окончательно. Так в 19 лет я ушел из дома просто потому, что хотел жить иначе.
В первое время снимал квартиру, перебивался подработками по видеосъемке. Мечта заниматься видео во мне не угасала — я продолжал снимать, учиться, пробовать. Оборудование брал в аренду, монтировал ночами, учился по YouTube. Все делал сам. По чуть-чуть появились заказы, потом их стало больше, и в конце концов съемки стали основной работой.
Казалось бы, все наладилось.
Жизнь постепенно вставала на рельсы. Ян съехал от гиперопекающей мамы, обустроился в столице, начал зарабатывать на том, что действительно любил, — на видео. Не просто крутил камерой, а рос и развивался в профессии. К 25 годам он зарабатывал в месяц по $2 тыс., что даже для столицы совсем неплохо. Казалось бы, что могло пойти не так?
— Впервые я по-настоящему рискнул деньгами где-то в 2011 или 2012 году. Тогда Мавроди вернулся со своей новой пирамидой — МММ-2011. Я закинул туда $100. Это была одна из моих первых зарплат. Конечно, обратно ничего не получил, но особого разочарования у меня не было. Просто сделал вывод: ну, бывает. И забыл.
Спустя месяцев шесть мы с другом пошли в игорное заведение. Потратив 10 тыс. старых белорусских рублей, я выиграл больше 100 тыс. на автоматах. Это уже впечатлило, но не затянуло. Тогда я спокойно отнесся к деньгам и больше казино не посещал.
Несколько лет все было ровно: дом, работа, свидания, быт. А потом, где-то весной 2021-го, случилась та самая ночь. Друг, которому я когда-то одолжил $100, сказал, что хочет вернуть долг. Мы пошли выпить, я в шутку сказал, что ни разу не был в стрип-клубе. Он сказал: «Пошли, я проставлю». А потом я так же сказал, что не был в казино. И через пару минут мы уже были там.
В казино он дал мне синюю фишку на $100 — в счет долга. Это была первая в моей жизни фишка. И я ее очень быстро проиграл на рулетке. Но мне почему-то понравилось — не сама игра, а атмосфера: чистота, приветливые лица, никакой грязи, как в фильмах. Было удивительно спокойно и комфортно.
Через пару дней у меня сломались наушники, и я сдал их обратно в магазин по гарантии. Мне вернули деньги — около 800 рублей, и я сам пошел в казино. Только на этот раз выиграл. Потом еще раз — и снова выиграл. Так все и закрутилось.
Сначала Ян просто выигрывал. Затем, прямо как бухгалтер, начал фиксировать в Excel каждый депозит, каждый выигрыш, каждый вывод. Он реально чувствовал себя на высоте и думал, что взял удачу за горло.
— С мая по конец августа у меня не было ни одного минусового месяца. Да что там месяца — почти ни одной минусовой сессии. Где-то проиграл пару сотен — в следующий раз выиграл в три раза больше. Таблица подтверждала: я в стабильном плюсе. И тогда я впервые подумал: «Так а зачем мне снимать видео за тысячу-две долларов в месяц, если я могу поднять эти деньги за пару часов?» Работа начала казаться обузой.
В казино я ходил не за азартом, я не визжал у автоматов, мне не нужны были эмоции. Это был холодный расчет, я приходил туда «поработать».
Со временем в казино уже начинали меня узнавать, даже шутили, что скоро мне пропуск выпишут, потому что я был у них каждый день. А я ведь и правда ходил туда каждый день. Это был мой второй «офис». В один месяц в казино я провел 31 день подряд.
И я чувствовал себя на высоте. Мне казалось, что я не как все, что я умнее, удачливее, расчетливее. Я верил, что обманул систему. Не просто выигрывал — я «работал» по своей схеме. Это был мой способ жить. Мой бизнес. Деньги приходили быстро, легко, красиво. Никаких офисов, дедлайнов, клиентов. Просто заходишь, ставишь — и выигрываешь. Снова и снова.
Самый большой выигрыш за сессию — где-то $17 тыс. После этого я уже не ходил в казино — меня туда возил личный водитель. Сидит водитель, ждет у казино, я выхожу, и мы едем в обменник, где я снимаю пару тысяч, и возвращаемся обратно. Платил ему 120 рублей просто за то, что тот меня подвозил. Мне казалось, что это даже удобно: считай, «оптимизация рабочих процессов».
Я не покупал дорогие вещи, не летал на Мальдивы, не делал себе золотые зубы. Эти деньги у меня не задерживались. Я их выигрывал — и тратил на жизнь: на аренду, еду, технику, девушку. Остальное снова шло в казино. Это был оборот, как у предпринимателя. Только товар у меня был один — фишки.
Знакомые? Да никто особенно не был в курсе. Я не кричал об этом, не афишировал. Те, кто знал, относились спокойно. Мол, «ну прикольно, выигрываешь». Я видел в их взгляде интерес, даже легкую зависть, но никто не лез, не расспрашивал и не отговаривал.
Удача отвернулась от Яна довольно быстро. Всего три месяца спустя после первого крупного выигрыша, уже в августе того же года, начались первые серьезные просадки. Тогда он еще не паниковал, ему казалось, что еще можно отыграться.
— Первая серьезная просадка пришла не сразу. Все было плавно: вчера выиграл, сегодня в ноль, завтра чуть в минус. Но мозг уцепился за старую формулу: «Ну я ведь отыгрываюсь, всегда же отыгрывался». А значит, мне просто не повезло, нужно зайти еще раз.
Я начал закидывать больше: вместо тысячи — две, вместо двух — пять. Если раньше я мог остановиться после минуса, теперь хотелось не просто вернуть свое, а «наказать» игру.
Был момент, когда я проиграл $13 тыс., и мне стало физически плохо.
Я сидел, у меня была паническая атака, будто меня ударили в живот, слабость, дрожь по всему телу.
Я тогда вернулся домой, сел у себя на кухне и просто смотрел в одну точку. Молча. У меня не осталось ни одного доллара. Ноль. Я не знал, чем платить за квартиру. Работы не было, а ту таблицу в Excel я уже давно забросил.
Я впервые пошел занимать деньги у друзей — не много: $300, $400. Стыдно было до отвращения. Я врал, что деньги нужны на оборудование, на жизнь, на заказ. Хотя сам знал: это деп. Только на чуть-чуть, только чтобы отыграться.
Потом взял овердрафт, потом кредит, потом еще один. Затем продал свой ноут, купил дешевый, чтобы хоть как-то работать. Все катилось вниз. Я это видел — и все равно возвращался в игорные заведения.
В какой-то момент Ян даже начал работать в общепите и доставлять еду, чтобы брать деньги хоть где-то. Не на жизнь — на игру.
— Всего я проиграл около $40 тыс. Это если посчитать все, что точно помню. На самом деле эта цифра может быть больше, просто какие-то суммы уже забыты.
И однажды я понял, что это не просто «период в жизни» или «неудачные обстоятельства» — это зависимость.
Не психология выигрыша, не погоня за деньгами, а именно ломка. Ты не ставишь — тебе плохо, ты ставишь — тебе плохо.
Я сам себя внес в черный список казино, написал официальное заявление. Но человек, который хочет поиграть, найдет способ. Так я стал играть на зарубежных сайтах. Конечно, пробовал держаться: удалял приложения, блокировал сайты, отвлекался на работу, — но все равно возвращался к игре. Эти качели длились годами.
Постепенно я стал говорить о своей проблеме открыто. Когда знакомлюсь с новыми людьми, сразу говорю: «Привет, я лудоман». Это воспринимается людьми как шутка, а для меня это способ снять напряжение. Потому что, когда ты все держишь в себе, становится только хуже.
Признавать, что ты зависим, тяжело. Гораздо легче считать себя умным, расчетливым, просто попавшим в «сложный период». Но я понял: пока я думаю, что управляю ситуацией, я в полной ж***. Потому что лудомания — это не про деньги. Это про пустоту внутри, которую ты пытаешься забить ставкой.
Сейчас у Яна около $16 тыс. долга. Это кредиты, карточки, микрозаймы, друзья. Иногда он что-то возвращает — и снова берет. Но в целом, по его словам, потихоньку выплывает из ситуации.
— Я все еще играю. Не каждый день, не так, как раньше, но играю. Просто теперь я договорился сам с собой, что ежемесячно могу спустить на игру максимум 500 рублей в месяц. Если проиграл — все, больше не захожу, жду следующего месяца. Грубо говоря, ввел плату за зависимость.
Мне не нравится эта формулировка, но она честная: я не вылечился, не бросил, а просто научился ограничивать себя.
Есть дни, когда кажется, что все хорошо, и про игры ты даже не думаешь. А бывает, тянет так, что аж руки дрожат. Главное, что я понял: я не уникальный и не исключение. Все, что со мной случилось, происходит с тысячами людей. И если моя история поможет хотя бы одному не зайти так глубоко, как зашел я, значит, я рассказал ее не зря.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by