После десяти лет работы дальнобойщиком Дмитрий отказался от стабильной высокой зарплаты и решил попробовать себя в кожевенном деле — ради одного кошелька, который так и не смог найти в магазинах. Хобби, начавшееся на кухне съемной квартиры, постепенно превратилось в собственную мастерскую и очередь из клиентов, готовых ждать свои изделия неделями. Как обычное увлечение стало семейным делом, читайте в материале.
В Кобрин обычно не заезжают просто так. Это небольшой городок, который чаще всего проскакивают транзитом — к границе, родственникам или по делам в Брест. Тихие улицы, панельки, частный сектор, где все друг друга знают. Здесь живут и работают Алина и Дмитрий — семейная пара, которая шесть лет назад начала экспериментировать с кожей.
Обязанности поделили еще на старте: Дима шьет кошельки, сумки и ремни вручную, а Алина отвечает за то, чтобы про их мастерскую узнали не только соседи и друзья, но и люди из других городов и стран.
До того как в их жизни появились плотные свертки итальянской кожи, пробойники и нитки, у Димы с Алиной была вполне обычная, «несозидательная» рутина. Он дальнобойщик с десятилетним стажем, исколесивший всю Европу, она юрист, которая и сейчас работает по специальности, — ничто внешне не предвещало, что однажды все это перерастет в кожевенную мастерскую.
Отправной точкой стал кошелек. Вернее, его отсутствие.
— Хотел обычный кошелек. Ну как обычный — чтобы нравился, — рассказывает Дмитрий. — Нашел пару вариантов в интернете, заказал — не подошли. То размер не тот, то исполнение дешевое. И я подумал, что проще самому сделать, чем бесконечно искать. Купил себе самые простые базовые инструменты, кусок кожи (который оказался совсем не кожей) — и начал пробовать мастерить.
Обошлось все это ну максимум долларов в 50 — вот и все вложения. Сначала мастерил на кухне съемной квартиры, потом стал брать заготовки с собой в рейсы, шил прямо в кабине фуры, заменяя профессиональные инструменты на то, что под руку попадется.
Тогда никакой мысли о том, что на этом можно будет зарабатывать, не было, просто хотелось научиться. Первые изделия, естественно, были кривые-косые, но Алина говорила, что классные, поддерживала меня.
Рабочее место Дмитрия постепенно мигрировало: с кухни — в отдельный шкафчик, потом на балкон в новой квартире. Дом заполнялся инструментами, кусками кожи и ворсинками бахтармы (нижняя поверхность выделанной кожи). Стало очевидно, что хобби вырастает в нечто большее.
— Все первые изделия он раздаривал друзьям и родным. Потом появились первые платные заказы — еще когда он был в дальнобое. Люди брали в руки Димины кошельки и чувствовали разницу. Некоторые даже спрашивали его, почему он еще ездит в рейсы, а не занимается своим делом, — вспоминает Алина.
— Когда я приезжал домой из рейса, у меня уже были заказы на месяц. Я продавал их почти по себестоимости. Не ради денег — чтобы купить другую кожу, попробовать другую технику. Хотелось набираться опыта, — продолжает Дмитрий.
— Я была бы рада чему угодно, лишь бы он перестал ездить в рейсы. Это тяжело — ложиться спать и не знать, вернется ли человек из поездки. Постоянные ночные звонки, ожидание, тревога. Он же не собирался быть дальнобойщиком всю жизнь, это было только ради одной цели: мы копили на квартиру. Как только жилье появилось, Дима решил полностью уйти в свое дело, — рассказывает Алина.
Этот момент наступил неожиданно быстро.
— Я приехал домой весной и понял, что не хочу опять уезжать. Пообещал сыну, что приеду на его день рождения и больше не уеду. Так и сделал. У нас была небольшая финансовая подушка — не огромная, но ее хватало на то, чтобы я не переживал, что первые месяцы могу работать в ноль.
К слову, кошелек себе я так и не сделал.
Название бренда DiDi появилось, когда ребята открыли мастерскую и поняли, что проекту нужно собственное имя. У пары есть сын Дима, и сокращение от его имени — «ДиДи» — показалось самым логичным и естественным вариантом.
Со временем простые изделия перестали быть интересными — появилось желание выполнять более сложные работы, пробовать новые формы, расширять ассортимент. Так в ход пошли сумки, портмоне, портфели для документов, аксессуары.
Вместе с этим росло и понимание, что качество упирается не только в умение, но и в материалы. Кожа — это первое, о чем начинают говорить, когда заходят в мастерскую Димы. Она лежит на полках свернутыми пластами, и человек, далекий от ремесла, видит просто красивый коричневый материал.
— Мы работаем только с кожей растительного дубления. Это кожа крупного рогатого скота: теленка, быка. Итальянская выделка — она около года хранится в растительных растворах, там ни химии, ни ускорителей. Одна шкурка может выйти в €200—250, и это нормальная цена. Если бы я на эти деньги взял дешевую турецкую кожу, то я бы до весны работал только с ней. Ее на эти деньги было бы раз в пять больше. Но есть заметная разница в тактильных ощущениях, запахе и износостойкости.
Кожа продается не в метрах и не на вес, а по квадратным дециметрам. Разница между дорогой и дешевой кожей, по словам Дмитрия, не всегда сразу видна человеку. Но если дать в руки два изделия, различить сможет любой.
— Когда человек держит один кошелек, он никогда не поймет, из хорошей кожи он сделан или нет, — просто кожаный, и все. Но когда показываешь два изделия рядом, например из итальянской кожи и из турецкой, почти всегда выбирают премиум.
Почти каждый предмет в мастерской Дмитрия — результат долгих поисков. Некоторые вроде бы маленькие, но стоят так, что глаз дергается.
— Вот эти два пробойника — на два зуба и на четыре — стоят около €300. Их произвели в Северной Корее, высылали в Польшу, где я их и забрал, еще когда работал в командировках. В Беларуси таких инструментов просто нет.
Еще одна трудность — нитки. Хорошие вощеные, которыми шьют вручную, в Беларусь тоже не доставляют. Я использую американские нитки — мне их присылал друг через Европу.
Сейчас в мастерской есть все — от шорного пони до термопресса, от премиальных пробойников до японской химии для полировки торцов.
— Хороший инструмент в любом деле будет дорогой. Иногда люди думают: ну что там нужно — шило, нитка, кусок кожи. А на самом деле каждый пробойник, каждая насадка, химия для обработки — все стоит немалых денег, — рассказывает Алина.
Работа с кожей почти всегда выглядит медленнее, чем ожидает человек, впервые наблюдающий процесс. Тот же кошелек, который в магазине кажется мелочью, в ручном исполнении превращается в последовательность десятков операций: резка, снятие фаски, обработка торцов, подготовка отверстий, седельный шов, полировка. В начале пути Дима делал все это буквально по наитию — тратил на простой кошелек почти всю рабочую неделю. Сегодня процесс значительно ускорился, но не упростился.
— Когда я только начинал, создание одного кошелька у меня занимало четыре-пять дней. Сейчас я один кошелек делаю примерно за восемь часов. Сумка, как ни странно, может занять меньше времени — ее я могу собрать часов за шесть. Самое долгое — это всегда первое изделие. Первый портфель я неделю шил просто потому, что не было выкройки, приходилось все вымерять с нуля: если даже миллиметр не сходится, начинаешь все заново.
Есть вещи, которые делаются вообще без шва — на кнопках. Монетницу могу сделать быстро. Брелок маленький — часа за три-четыре. Ремень — тоже быстро, если просто вырезать и пробить. Но мы же обрабатываем торцы, полируем, а это занимает еще какое-то время.
Несмотря на то что кожевенное ремесло выглядит относительно спокойным занятием — стол, инструменты, ровный свет, — в работе все же хватает опасных моментов.
— Опасность здесь не в иглах — они, наоборот, специально притуплены, чтобы не перерезать нить. Настоящие неприятности обычно возникают в тот момент, когда ты спешишь. Помню, один раз хотел пробойник почистить и пробил палец прямо до кости. Ни крови, ничего — просто палец опух и полгода не сгибался.
Другие травмы не столько опасные, сколько неприятные. Например, когда я шлифовал торцы ручной шлифмашинкой, пыль от кожи летела куда угодно, включая нос, глаза и рот.
Пока пару раз нормально не нахлебаешься, не понимаешь, что надо и очки надеть, и нормальную шлифмашинку купить. Сейчас уже все по уму.
Тут весь инструмент острый: ножи, стамески, пробойники. Но если делать все аккуратно и по технике безопасности, ничего страшного не произойдет.
В мастерской накопились и странные, и просто неожиданные истории. Некоторым клиентам нужно что-то сугубо функциональное, другим — эмоциональное.
— Самый интересный заказ был, когда женщина принесла сапоги из питона. Она сказала, что в молодости ходила на каблуках, а сейчас уже нет, лежат без дела. Попросила сделать из этих сапог сумку. Мы согласовали — я сделал. Еще осталось немного кожи на босоножки.
Еще был заказ на именные ошейники для коз. У женщины три или четыре козы — каждой нужно было сделать отдельный ошейник с именем. Это, наверное, один из самых забавных заказов.
Были заказы и на патронташ для охотников, и на кожаные кофры для мотоциклов. А иногда просят сделать что-то, за что Дима не берется.
— Просили пошить одежду: куртки, жилеты. Обувь тоже просили. Я за все это не берусь: это совсем другая специфика. Если знаю мастера, который на этом специализируется, отправлю к нему. Не вижу смысла делать кое-как. Был парень, который хотел, чтобы я пробил его кожаную куртку пробойником полностью, чтобы она «дышала» летом. Я отказался, потому что просто-напросто целую неделю стучал бы молотком.
— Сколько изделий можно сделать за месяц?
— Если считать по максимуму, я могу сделать около 30 кошельков. Но заказов именно на кошельки в месяц редко столько поступает. Обычно то сумку просят, то портмоне, потом индивидуальный заказ, который занимает неделю. Поэтому я никогда не считаю, сколько изделий произвел, это же не конвейер.
В мастерскую DiDi заходят самые разные люди — от людей, которые впервые берут в руки вещь ручной работы, до тех, кто давно привык к изделиям премиального уровня.
— У нас клиенты разные. Есть состоятельные люди, есть обычные, есть те, которые приходят и говорят: «Лучше я куплю у вас одну вещь и буду ходить с ней десять лет, чем каждый год менять китайские кошельки».
При этом отношение к клиентам у них скорее ремесленное, чем коммерческое: не подстраиваться под массовый спрос, а объяснять людям, что именно они покупают, чем отличается кожа, как выглядит качественный шов и почему ручная работа не может стоить копейки.
— Мы не продаем за счет навязчивой рекламы. Чаще всего люди приходят к нам по сарафанному радио. Кто-то купил один раз — потом возвращается за подарками. У нас маленький город, никто не будет второй раз к тебе идти, если качество плохое.
Что касается цен, то ребята уверяют, что стараются сделать их доступными для каждого белоруса.
— Кошелек из итальянской кожи у нас стоит около 200 рублей. Я знаю, что мастера продают аналоги из турецкой кожи дороже. И мне часто говорят, что я занижаю цену. Мы делаем это специально, потому что нам хочется, чтобы белорусы могли позволить себе качественную вещь, а не смотреть на нее как на роскошь.
Цены на самые дешевые вещи начинаются примерно от 30 рублей: маленькие аксессуары, брелоки, визитницы. Дальше диапазон растет в зависимости от сложности работы.
— Индивидуальный заказ всегда дороже. Потому что там нужно чертить выкройку, подгонять размеры, все сверять. Могу неделю делать одну сумку. Но когда такое изделие потом входит в постоянный ассортимент, оно дешевеет, потому что я уже знаю, как его шить.
Сейчас заказы расписаны на несколько недель вперед: кто-то заранее готовится к праздникам, кто-то приходит за подарком, кто-то — заменить старый кошелек.
— У меня нет такого, что я считаю, сколько заработал за месяц. Я работаю не ради заработка, потому что, когда начинаешь гоняться за деньгами, теряется то, ради чего ты вообще все это начинал. Мы хотим, чтобы человек вернулся к нам еще несколько раз, а не заплатил огромную сумму. В небольшом городе репутация важнее наценки.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by