«Интерес накрыл так, что я даже спать нормально перестал. Днем — трактор, ночью — доски». Владимир рассказывает, как когда-то гонял по полям на тракторе, а затем собственными руками построил мастерскую, сварил пилораму из мотоблока и мотоциклетных колес и теперь превращает четырехметровые бревна в мебель, которую не стыдно продать. За несколько лет он превратил хобби в работу и научился зарабатывать до 3 тыс. рублей в месяц в деревне. Как он к этому пришел и почему однажды решил все бросить, читайте в материале.
Мы приезжаем в агрогородок Станиславово. Обычная окраина маленького райцентра: панельные двухэтажки, покосившиеся сараи, огороды с голой землей, а за забором — черные стволы яблонь без листьев. На одном из таких дворов за домом стоит мастерская нашего героя — фиолетовый ящик на бетонных блоках.
Снаружи она похожа на увеличенную бытовку: стены из листов ОСБ, окрашенных в бледно-лиловый цвет, по ним красные рейки, как каркас детского домика. К двери ведут две шаткие ступеньки, над дверью — лампочка в круглом плафоне, от столба к ней протянут провод.
— Я же, вообще, трактористом работал — в колхозе здесь, по месту. Про мастерскую даже мыслей не было. Пять лет назад хотел делать мебель из ЛДСП, корпусную. Откладывал с зарплаты на материалы, построил коробку, купил ручную циркулярку, болгарку, шуруповерт — и все. Дальше как-то само пошло.
Почему я вообще решил уйти в свое дело? Оно само вытолкнуло, честно. Сначала ведь это было чистое хобби. С работы приходил — и сразу сюда, до трех ночи что-то мастерил. Интерес накрыл так, что я даже спать нормально перестал. Днем — трактор, ночью — доски. И меня это не раздражало — наоборот, тянуло.
В какой-то момент понял: я больше времени провожу в мастерской, чем на основной работе. Там хоть и была стабильная зарплата, но сама по себе работа не такая интересная. Тут же наоборот: денег на старте было мало, зато каждая вещь живая.
Я понял, что если не попробую сейчас, то не попробую никогда.
Я пытался подготовиться, собрать денежную подушку, все продумать… Но это тянулось месяцами. В итоге просто в один день не вышел на работу. Сел в мастерской и подумал, что теперь назад дороги нет. Первый месяц работал без заказов, а потом появились первые клиенты. Считай, как в отпуск сходил.
Двор тесный, но забит вещами, которые Владимир использует как может. Например, с помощью самодельной телеги этот щуплый парень в одиночку перевозит бревна весом до полутонны.
Внутри мастерская, кажется, уменьшается вдвое. Потолок низкий, стены обшиты теми же ОСБ, все пространство от пола до потолка занято деревом. Под правой стеной — штабеля нестроганых досок с корой, на кронштейнах над головой лежат длинные дубовые и ясеневые заготовки. Под ними — верстаки, собранные из тех же досок, на них — обрезки, шлифованные щиты, недособранные детали стульев и столов.
На стене — ряд инструментов: струбцины, фрезер, шлифовальные круги, плоскогубцы, стамески. Посреди мастерской — стол с врезанной циркулярной пилой, рядом — защитные очки и респиратор: дубовая пыль здесь везде, она забивается в щели столов и в одежду.
— Изначально же у меня никаких станков не было — только ручная циркулярка, болгарка и шуруповерт. Я тогда все делал на коленке, даже защитных очков не было, не то что респиратора.
Первые изделия? Доска разделочная. Как у всех. Конечно, с первого раза ничего не вышло. Но я уже уперся: смотрел YouTube, приходил в мастерскую и пробовал повторить, «косячил» и снова все переделывал. Грубо говоря, телефон ставил на стол, пока ел, и смотрел, как кто-то шлифует и клеит. Так и научился.
Мастерская хоть и маленькая, но здесь налажено производство полного цикла. Это не так, что купил готовый щит, пошлифовал его и собрал стол. Тут бревно приезжает — четырехметровое, и я его сам «распускаю». В лесничестве беру кряжи, мне их прямо во двор выгружают. Дальше уже моя работа.
В соседнем сарае у Вовы стоит самодельная ленточная пилорама. Конструкция простая, но рабочая — на ней он «распускает» привезенные дубовые и ясеневые кряжи на доски нужной толщины. С пилорамы начинается весь дальнейший цикл: сушилка, строгание, сборка. Именно благодаря этому станку он полностью обеспечивает себя древесиной и не зависит от поставщиков.
— Эту ленту я сам сварил. Там двигатель от мотоблока, а привод идет за счет колеса от мотоцикла. Втроем ее когда-то ставили, а теперь один бревно могу затянуть спокойно. Мне важно, что я контролирую весь процесс: как «распущено», какой толщины доска, как снят верхний слой. Это сразу чувствуется в изделиях.
Дерево сушится все в той же мастерской.
— У меня естественная сушка. Плюс печка — даже летом ее топлю. Мне так спокойнее, потому что только так я могу гарантировать клиентам, что дерево не покрутит через год. Так и выходит, что половина мастерской — это сушка — считай, склад. Из-за этого места мало, но зато получается держать качество.
Разделочные доски — самый ходовой товар. Еще часто берут столики, стулья, небольшие столешницы. Столы большие я пока не могу делать: станки не позволяют, максимум метр сорок на восемьдесят. Но зато я точно знаю, что каждая вещь сделана из дерева, которое я сам привез, сам «распустил», сам высушил.
Клиентура у Владимира появилась не сразу. Первое время он работал буквально безвылазно, «сутками в мастерской», как говорит он сам. Дом был рядом, но жизни вне мастерской почти не существовало.
— Я тогда вообще не выходил из мастерской. Жена в магазин за саморезами ездила, потому что мне было некогда.
Хотел все успеть, всех клиентов удержать. Думал, если скажу «нет», то больше не напишут.
Покупатели появились постепенно. Сначала было пусто, потом кто-то написал, кто-то через знакомых узнал. Заработало сарафанное радио. Но без Instagram тоже никак. Я же нанимал людей, чтобы рекламу настраивали. Платил им по $300 в месяц, плюс еще бюджет на таргет $200. То есть в месяц тратил по $500 только на то, чтобы обо мне узнали, а еще же нужно расходники закупить и само дерево.
Почти все мои клиенты — женщины. Мужчины интересуются, но покупают редко. Чаще всего берут на подарки или заменить старую мебель. Есть в этом бизнесе и сезонность: как только осенью все возвращаются с дач, валятся заказы. Летом, бывает, вообще без заказов сижу, тогда приходится подрабатывать — занимаюсь заготовкой дров.
Конечно, внутри мастерской хватает вещей, которые не прощают спешки.
— Опилки тут везде, особенно дубовая пыль — она легкая, летит во все щели, забивает одежду, глаза, нос. Поэтому сейчас без респиратора вообще не работаю. Раньше вот был дурак: и без очков, и без маски.
Когда только купил фрезер, пару раз края пальцев зацепил. Не то чтобы страшно, но неприятно очень. Еще однажды доска прилетела в лицо, поэтому безопасность должна быть превыше всего. Главное правило — никакой спешки. Ты торопишься, что-то забываешь, а в конце концов все равно нужно будет переделывать. Либо травму получишь. Поэтому лучше медленнее, но с головой.
А теперь про заработок.
— Если ты вообще не раскручен, 1 тыс. рублей в месяц можно вытянуть.
Если хорошо раскрутиться и работать с утра до ночи, до 3 тыс. выходит.
Но работа в таком ритме без выходных рано или поздно дает о себе знать. Владимир говорит о выгорании спокойно, как о закономерности, которую каждому ремесленнику приходится прочувствовать на своей шкуре.
— Первые три года я вообще не умел останавливаться, брался за любой заказ, лишь бы не упустить клиента. И сидел тут сутками, реально сутками. Но когда делаешь одно и то же, это начинает раздражать.
Шесть стульев — первые три еще в кайф, а дальше уже будто через силу.
Я все равно продолжал: надо сделать, надо успеть. А потом бац — и в какой-то момент уже ни тело, ни голова работать с этим деревом не хотят.
Просто один день не зашел в мастерскую, посидел молча — и все забросил. На год ушел в лес работать трактористом. Дошло до того, что столярка перестала радовать вообще. В лесу было проще: пришел, сделал, ушел — голова вообще не напрягается. Но там была другая беда — начальство. Делай «как скажут», даже если видишь, что это неправильно.
Вернуться оказалось сложнее, чем уйти.
За год работы в найме клиентов почти не осталось, и мне пришлось начинать все по новой. Но зато я выдохнул. И понял, что нельзя работать без отдыха. Сейчас, если устал, могу позволить себе день-два не подходить к станку, и ничего страшного не происходит. Заказы не исчезают, деньги не заканчиваются.
В квартире, где слышно, как дети бегают по комнатам, тоже идет свой производственный процесс. Теперь рекламой занимается жена: ведет Instagram. А одна из комнат фактически превратилась в мини-цех — там мастер покрывает изделия маслом и лаком, там же они сушатся.
Праздники ближе, заказов становится все больше, от чего домашний склад разрастается быстрее, чем мастерская.
В планах у Владимира — расширяться. Мастерская ему уже откровенно мала: половину помещения занимают доски на сушке, станки стоят вплотную, а большие столешницы он не может делать физически — не хватает хода, места и инструмента.
— Надо увеличиваться, станки обновлять, сушку вынести в отдельное помещение. Хочется расти дальше, а то уже упираюсь в стены. Когда снова в наем ушел, думал: ну все, стабильная зарплата, график — может, спокойнее будет. А потом понимаешь, что это вообще не мое. Не люблю, когда командуют, мне нужно, чтобы за свое отвечал я сам.
Спустя пять лет в этом ремесле я вижу, что дело живет, клиенты есть. Тут я сам себе работодатель, сам себе мастер. Мне нравится, что доход зависит только от меня.
Нестабильно — да. Но зато голова всегда работает, ты чувствуешь этот риск: если не сделаешь стол, в рот ничего не попадет.
А когда этих ртов четыре, то появляется мотивация развиваться в этом деле.
— Что делать людям, которые когда-то, как вы, пребывали в раздумьях о своем деле?
— Как бы банально ни звучало, но уже сто раз доказано: надо просто брать и делать. Не откладывать дела: завтра лучше не станет. Я в один день просто не вышел на работу — и по-другому бы не получилось. Если бы продолжил ждать идеального момента, до сих пор ездил бы на тракторе. Боятся чего-то нового — это нормально, любой будет бояться. Вопрос только в том, сделаешь ты шаг вперед или нет.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by