Климат и религия сделали Саудовскую Аравию лидером по лени

Сергей Лопатин не саудовец, а белорус мира, физик, учившийся и работавший в разных странах. Последние шесть лет он прожил на берегу Красного моря, в городке имени короля Абдуллы, работая в местном университете. Вместе с ним пытаемся понять природу саудовской лени — эта страна традиционно в лидерах по этому показателю.

В Саудовский Аравии каждый король имеет обыкновение построить памятник себе при жизни. Одной из традиций стало строить университеты. Король Абдулла (правил с 2005 по 2015 год) так и поступил.

Бюджеты космические. KAUST (King Abdullah University of Science and Technology) стоил около $20 млрд. Еще столько же университет разместил в ценных бумагах, чтобы не зависеть от внешнего финансирования и жить на ренту.

Примерно 40 квадратных километров охраняемой (в том числе со стороны моря) территории, на которой разместились и корпуса университета, и жилые дома для студентов и сотрудников, и все социальные стандарты «агрогородка», построенного в пустыне: больница, рестораны, школа, пристань и так далее.

Примерно треть людей в KAUST — саудовцы (в основном это студенты и персонал), остальные две трети — иностранцы. К самой важной части последних и относился Сергей — это специалисты мирового уровня, которые будут передавать свои знания местным до наступления периода полного импортозамещения.

Не менее важная роль для местных — функция проводников для иностранцев. Связи решают все.

Саудовцы готовы потратить час на то, чтобы объяснить, почему они не могут сделать работу, чем потратить пять минут на то, чтобы ее сделать.

Сергей объясняет на примере:

— В стране очень развиты электронные сервисы госуслуг. Но изначально мне нужно было зарегистрироваться в системе через отпечатки пальцев. В отделе кадров университета дали контакты местного человека, который должен был помочь. Но я приехал в полицейский участок на полчаса раньше. Чтобы не тратить время, зашел внутрь и стал объяснять: пальцы, отпечатки, система…

Ответ был дан сразу: «Нет, мы этого не делаем». Для убедительности даже позвонили в другой город какому-то начальнику — там сказали, что тоже «невозможно».

Через полчаса приехал мой коллега-саудовец. Отпечатки сняли за две минуты.

В моей процедуре не было ничего противозаконного. И полицейские не были заняты — они сидели в телефонах, о чем-то болтали с местными. Это типичный случай лени.

Вот почему саудовцы ленятся

У Сергея Лопатина есть логичная версия, почему лень расцвела в пустынях Саудовской Аравии.

— Саудовцы живут в самой приближенной к Аллаху стране — они почти что богоизбранные, у них Мекка. Они молятся по пять раз в день — обязаны это делать: за порядком следит религиозная полиция.

Во время молитвы все становится на паузу. Разве что хирург, делающий операцию, не уйдет на молитву. Они знают, что после всего попадут в рай, а сейчас — промежуточное временное состояние. Куда торопиться?

— А как человеку найти стимул внутри, чтобы вообще хоть что-то делать? Как привлекают разные жизненные кайфы?

— Одно другому не мешает. Поноситься по дорогам на быстрых машинах или вкусно поесть — эти удовольствия не нарушают заповедей.

Если сравнить белорусскую и саудовскую лень

— Рабочий день тут своеобразный. Солнце круглый год встает рано, поэтому на работу обычно выходят к восьми утра. Днем не спят, но есть традиция делать длинные перерывы на чай/кофе. Во время перерывов говорят о чем угодно, кроме работы.

Я вообще не считаю, что лень — это что-то плохое. Лень — это благо, говорю как ученый. Она двигает жизнь. Я в целом трудиться не люблю. Хотя сейчас строю дома — мне не лень.

— А там вы как выглядели на фоне?

— Был на хорошем счету. Работал много, но у нас было достаточно европейцев — это выглядело органично.

— Вы руководили работой студентов. Как это выглядело, если привычные стимулы не действуют?

— У них есть выражение «иншаллах» («по воле Аллаха»), они ее вставляют всегда, когда в чем-то не уверены. Например, сделают работу или нет.

«Ты это сделаешь?» — «Ну, иншаллах, завтра сделаю». Это значит, посмотрю, с какой ноги встану, тогда и решу.

Причем это работает даже в отношении бюрократических процедур. Тебе не могут обещать сделать нужные бумаги, потому что их нужно где-то согласовывать — а там, на том уровне, тоже иншаллах.

— Местный не может сделать объем работы, потому что молитвы и времени не хватит?

— Потому что это просто необязательно.

— Вы можете, как преподаватель, заставить?

— Саудовец всегда выше любого иностранца — он так чувствует. Когда я пришел подавать документы на визу в Саудовскую Аравию, на меня посмотрели как на мальчика: кто тебя вообще сюда звал? Потом позвонили из KAUST — и все, в течение часа все было готово. Потому что кто-то более высокий из своих рассказал посольским работникам, как надо сделать.

Я был второсортным работником, хотя приехал, чтобы давать им знания. Но был еще третий сорт — люди не с белой кожей. С ними за руку не будут здороваться.

— Получается, что они вообще могут ничего не делать — просто родиться, молиться и ждать смерти?

— Так и есть. Но теперь жизнь стала сложнее, приходится немного работать. Когда я приезжал, бензин стоил 5 центов, а теперь — около 50. За десять лет цены выросли в десять раз.

Правда ли саудовцы ленятся от богатства?

— Были ли саудовцы трудолюбивыми пчелками, которые расслабились за несколько поколений на дорогой нефти?

— Нет. Через Саудовскую Аравию проходили торговые пути. Караванщик — это когда ты сидишь на верблюде и, не торопясь, куда-то едешь. Пустыня стабильная. Из поколения в поколение так. Просто раньше они были чуть более голодными. Хотя основной народ не стал есть намного больше.

В соседних странах победила идея делиться прибылью. В Саудовской Аравии не так. Богатство есть, но оно принадлежит королевской семье. В целом население живет совсем не шикарной жизнью.

Дешевый бензин был важной частью социального договора. Теперь экономика не может себе этого позволить. Они даже ввели налог на добавленную стоимость. Это очень важное изменение c учетом того, что делать деньги на деньгах — это вообще против Аллаха.

Периодически власть делится деньгами в виде социальных выплат, но они носят весьма ограниченный характер. Есть социальные программы по обучению молодежи. Но многие брали деньги и вместо университета покупали машину. В общем, это не тот народ, который рождается с золотой ложечкой во рту.

— Откуда тогда такое количество мигрантов?

— Саудовец не хочет выполнять работу, которую делает филиппинец, потому что не комильфо. Он выше этого. А когда не было денег на зарплату филиппинцу (до дорогой нефти), не было и таких работ по сервису.

Модель для детей — семейные ценности и религия

— Вам попадались местные карьеристы?

— Все, кто занимал ведущие позиции, — королевской крови, они особенные, им нужно отличаться, поэтому они стараются больше других. Культа self-made man там нет.

— А кого ставят детям в пример?

— Будешь хорошо учиться — получишь хорошую работу? Нет, такого нет. Если появляется лидер, то его нужно опустить до среднего уровня. Все дети молодцы.

Особенно мальчики. Мальчик — звезда, ему прощается, а девочка — ну, так получилось. Когда моя дочка столкнулась в садике с мальчиком, который пошел играть с ее игрушками, она без раболепия по-детски шлепнула его. У мальчика было искреннее непонимание ситуации.

Среди моих студентов половина были саудовцами, из них 20% — девушки. Видимо, дочери прогрессивных родителей. Ситуация медленно меняется.

У японцев есть оплачиваемый отпуск, но они его не берут: стыдно

Акира Фурусава учит людей японскому языку. Раньше он делал это в БГУ, теперь — в своей компании. Человек давно уехал из Японии, но продолжает работать почти без выходных. У него нет объяснения почему — так принято.

— Японии нет в рейтингах самых работающих стран. Почему?

— Вопрос к рейтингам. Думаю, это связано с подсчетом оплачиваемых часов. В Японии очень много переработки, но она вся бесплатная, ради компании.

— Что за страсть? Зачем это?

— У нас таких работников (их большинство) называют борцами за компанию. Коллективизм — это часть культуры. Он был всегда.

В Европе бывает, что переработка воспринимается как неумение делать работу вовремя, это признак плохого сотрудника. В Японии это, наоборот, значит, что человек просто очень старается.

Рабочий день заканчивается в 17:00, но чтобы сотрудник из частной компании ушел в это время — такого я не представляю. Хотя за последние годы появляются молодые работники, которые представляют себе расписание по-другому, — прозападные. Таких людей в коллективе не любят.

— Откуда у вас ген самопожертвования?

— Это же было и во времена самураев. Я не знаю точно, когда возникло чувство честности и верности. Извините, это так органично, что я даже не думал об этом.

Приехал, поспал, уехал на работу

— Проблема в том, что, если ты работаешь в центре Токио, то за час добраться до работы — это везение. То есть в шесть утра человек проснулся, к восьми доехал на работу, до семи-восьми вечера переработал (официальной рабочий день заканчивается в 17:00).

— Что за традиция пить с коллегами после работы?

— Это снятие стресса и общение с коллегами или партнерами. Бывает, что жена недовольна, а дети не видят отца, но коллеги — это очень важно. Не каждый день нужно ходить в бар, но по пятницам — обязательно. Это называется «цветочная пятница».

— Обязательно с женой?

— Обязательно с коллегами, конечно.

— А если карьера длится 30—40 лет, то это обычный уклад жизни на протяжении стольких лет?

— Получается, что так.

— Государство и профсоюзы вообще нормально смотрят на это?

— Есть в Осаке пример компании, когда в 17:00 в здании отрубают электричество. Но это пока исключения.

Сгорают на работе

— Что такое кароши?

— Это смерть от переутомления, стресса, ответственности. Есть такая проблема, хотя ей дали имя относительно недавно.

— От этого мог бы спасти отпуск?

— У вас очень много отпуска. Летом у нас бывает неделя, максимум 10 дней, про две недели я никогда не слышал. Каждый год у нас есть аналог ваших Дедов. Называется Обон — когда мертвые души возвращаются домой. Праздник длится три дня, люди отдыхают.

Система оплачиваемых отпусков есть, но люди их не берут. То есть они могут пойти на неделю, но не идут. Компании надо работать. А люди стесняются. Зимой уйдешь в оплачиваемый отпуск? На тебя все будут смотреть косо: мол, должны твою работу делать.

— А когда сгонять в Милан за покупками?

— Мои родители никогда не были за границей до тех пор, пока я их сюда не пригласил. Многим людям это дорого, да и времени нет. Если вы видите автобус с японцами, то это или богатые люди, или пожилые, на пенсии.

Когда человек увольняется, он получает огромную премию за заслуги. Вот тогда можно ехать смотреть мир.

Ленивый японец существует?

— Как и везде, бывают разные люди. У нас есть явление хикикомори — люди, которые закрываются и не выходят, ни с кем не общаются. Но если вы имеете в виду тех, кто на работе пасьянсы раскладывает, — такого я не представляю.

— Белорусы смогли бы работать в Японии?

— Когда я спрашиваю у учеников, хотели ли бы они работать в Японии, то большинство говорят, что нет. У вас люди четко разделяют рабочее время и выходной. По субботам могут не отвечать на сообщения по рабочим вопросам. У нас японцы вовлекаются в работу в любое время. Они не умеют разделять, этому нужно у вас поучиться.

— Вы чувствуете кайф от того, что не нужно так много работать?

— Ну, я все равно много работаю. По субботам и воскресеньям я работаю. Если уроков нет, проверяю домашние задания.

— Вы можете взять отпуск на месяц.

— Не могу, мне нужно деньги зарабатывать.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by