Была кадровиком — стала мастером по маникюру: «Теперь у меня свой уютный кабинет. В планах — стать блогером»

Сейчас 46-летняя Вера — обладательница собственной студии маникюра и педикюра, хотя до этого она 14 лет занимала должность специалиста по кадрам.

— Я окончила истфак БГУ, устроилась секретарем. Потом еще взяла полставки кадровика. Затем стала только специалистом по кадрам. Лет в 30 мечтала, что буду занимать хорошую должность, устроюсь в министерство.

Работа устраивала, претензий никаких не было.

На смену профессии Веру натолкнули обстоятельства: в организации было сокращение, ее саму перевели с полной ставки на 0,5. Появилось свободное время — женщина пошла на курсы маникюра и педикюра.

— Почему вы занялись именно маникюром?

— Это увлекало меня с 12 лет, я с детства сидела и рисовала себе ногти и потом даже окончила курсы по наращиванию — делала маникюр себе и домашним. При этом мне нравилось быть специалистом по кадрам, поэтому я ничего не меняла в карьере на протяжении длительного времени.

Курсы маникюра были небесплатными. Более того, нужно было купить хотя бы минимальный набор мастера: рабочий стол, стулья (для себя и для клиента), лампу, лаки. На это пришлось тратить свои накопления, брать в долг, какие-то товары приобретать в рассрочку.

— Потихонечку стала трудиться в ногтевом сервисе, совмещая с профессией кадровика. Появились деньги от маникюра. Чтобы понимать, как правильно оформиться, стала смотреть блогеров-юристов, блогеров-бухгалтеров.

Это оказалось удачным решением — не бросать привычную работу ради новой, а какое-то время совмещать. Благодаря этому Вера примерно понимала, сколько она сможет зарабатывать на маникюре. Со временем женщина решила, что отдел кадров станет ее прошлым.

— Когда я уходила из найма, коллеги спрашивали: «А как же твоя пенсия?» В смысле как? Во-первых, я планировала работать по-белому. Во-вторых, у меня на тот момент было уже 20 лет стажа.

Вера принимала клиентов на дому, в салоне. А в конце прошлого года решила снять студию из двух кабинетов.

— Я сменила хорошую должность на рабочую профессию. Но сейчас отношение к мастеру другое. Мои клиенты ко мне на «вы», я к ним на «вы».

Мне говорят, что я умею соблюдать границы «мастер — клиент», умею выстраивать коммуникацию. Ко мне не относятся как к обслуживающему персоналу. У меня все официально, я плачу налоги. Мне не стыдно за то, что я делаю.

Маникюр и педикюр требует скрупулезного труда. А для меня это как медитация. Делать что-то такое — для меня это релакс. Я всегда получала удовольствие от деятельности, в которой задействована мелкая моторика: вышивала крестиком, вязала. Поэтому мне нравится заниматься маникюром.

В планах Веры — развиваться как блогер. Она уже стала записывать забавные видеоролики.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от ПЕДИКЮР/маникюр Серебрянка (@veranailminsk)

Из экономистов — в психологи: «Просела в доходах, зато работаю с интересом»

Аксана (ошибки в имени нет, женщину зовут именно так) почти 30 лет была экономистом, а в 47 получила диплом психолога и уже больше шести лет занимается помощью людям, которые пережили насилие. На идею сменить специальность натолкнули подруги: по их мнению, Аксана интуитивно чувствовала чужие проблемы и предлагала эффективные решения.

Первым шагом стало обучение в 2017 году: женщина пошла на курсы по применению ассоциативно-метафорических карт. Среди учителей оказалась преподаватель из БГПУ имени Максима Танка. Аксана подошла к ней за профессиональным советом — спросила, видит ли учитель в ней склонность стать психологом. Та ответила утвердительно.

Пришла идея получать полноценное высшее образование. Оказалось, что в РИВШ можно подать документы, чтобы переучиться на психолога тем, кто уже имеет диплом об окончании вуза. Так в 45 лет Аксана вновь стала студенткой. Параллельно искала дополнительные курсы для психологов.

— Обучение требует вложений, поэтому я оставалась работать экономистом, параллельно училась в институте и на специализированных курсах. Было сложновато из-за возраста: я быстрее уставала. Плюс ради обучения пришлось урезать время общения с близкими, меньше отдыхать.

После окончания института женщина устроилась в территориальный центр и занимается частной практикой. Рекламу в соцсетях не дает: пока не видит в этом необходимости.

— Сейчас мне 50 лет. Из-за того, что у меня зрелый возраст, у меня не было времени растягивать обучение. Бывает так: юный человек окончил университет, трудоустроился. Он планирует, что через пару лет поучится где-то еще. А у меня нет возможности отложить дополнительное обучение на потом. Зато мне проще в том плане, что мне уже не нужно бегать в сад или школу за детьми.

Как поменялся доход? Собственно, никак. Денег больше не стало — хотя бы потому, что приходится серьезно вкладывать в беспрерывное образование (можно не вкладывать, но Аксана не хочет застрять на одном уровне). Хотя женщина понимала, что сразу после окончания вуза не наберет множество платежеспособных клиентов для частной практики. Поэтому она была готова к финансовым потерям.

Со сменой профессии, говорит Аксана, проще не стало: мозг напрягается точно так же. Зато есть огромный бонус от затеи поменять специальность: сейчас у нашей героини та работа, которая ей нравится.

— Интерес дает мне главную мотивацию. Мне нравится задаваться вопросом: как я выведу клиента из его проблемы, как скоро с моей помощью он достигнет нового уровня? То, что я пришла в эту профессию поздно, помогает мне: у меня уже есть собственный жизненный опыт. А ведь в самом начале моего обучения один из преподавателей сказал, что в моем возрасте начинать уже поздно, — смеется Аксана.

Был слесарем на заводе — стал руководителем волонтерского клуба

Андрей в юности пошел учиться в институт, бросил учебу и устроился на завод (начал с авиаремонтного). Ему было интересно иметь дело с техникой, заводская карьера устраивала. Был и бригадиром, и мастером, повысил свой разряд с 3-го до 6-го.

Параллельно с этим Андрей боролся с пристрастием к алкоголю. Психотерапевт, который помогал ему справляться с зависимостью, порекомендовал поработать с людьми, которые нуждаются в помощи.

— Врач назвал организации, куда я могу пойти. Это было моим первым шагом к волонтерству. Я написал в центр в Боровлянах, меня сразу же пригласили им помогать. Меня это удивило.

Андрей стал работать в хосписах, участвовал в поисковых мероприятиях «Ангела», помогал организовывать встречи для людей с инвалидностью. Общение с людьми мужчине очень понравилось — настолько, что, пробыв волонтером уже восемь лет, он задумался об увольнении с завода.

— Я стоял на перепутье: хотелось стабильной зарплаты, которую давал завод, и в то же время душа требовала авантюры. Желание решиться на эксперимент в какой-то момент пересилило, и я пошел на штатную должность соцработником в хоспис.

Новая сфера Андрею очень понравилась. Он ощутил, каково это — быть частью команды. Профессия постоянно приносила новые знания и опыт, придавая мужчине уверенность. А потом финансирование программы закончилось, Андрея уволили. Но он уходить из сферы не собирался.

— Я предложил своим коллегам делать то же самое, только самостоятельно, а не в хосписе. Так возник социальный волонтерский клуб, ему уже два года. В клубе сейчас около 130 человек.

— Как вы вообще справляетесь с такой работой?

— Порой бывает непросто долго находиться в атмосфере, когда люди жалуются на все вокруг. Сложно даже не с больными людьми, а с пожилыми, у которых есть заболевания. Жалобы на здоровье — ладно, но они жалуются на все: на людей, на жизнь. Мне помогает осмысление, что есть вещи, которые от меня зависят и которые не зависят. Если я не могу ничем помочь, то должен принять свою беспомощность. Я не вылечу болезнь человека, но я могу сделать его жизнь качественнее, не вылечивая и не спасая его. Я не ставлю перед собой задачи перевернуть мир.

Мой жизненный опыт помог мне с самого начала волонтерства не испытывать иллюзий и надежд, что я изменю мир. Четкое понимание меры своей ответственности помогало мне выбирать ношу, которая по силам.

Рабочий график у Андрея поменялся.

— Раньше, на заводе, когда я снимал рабочую одежду в конце дня, одновременно с меня снимались рабочие заботы. Теперь мне нужно всегда быть на связи, отвечать на срочные звонки, иногда выезжать по вечерам. Бо́льшая часть моей жизни стала связана с волонтерством, хотя осталась и личная жизнь. Я теперь живу своей работой, хотя это немного перегиб, с которым нужно что-то делать.

Доходы у мужчины снизились: все же на заводе платили больше. Зато у Андрея есть нематериальная компенсация, которую он считает бесценной: кроме постоянного общения с людьми (которое для него в удовольствие), есть постоянные тренинги, семинары, конференции. Это дает удовлетворение, сравнимое с получением денег.

— Со мной сейчас единомышленники — это первое. Второе — мне нравится видеть динамику у людей. Когда начинаешь работать с человеком, видишь: он закрыт, как в ракушке, находится в предубеждениях. Эта ракушка создана для того, чтобы защищать его от переживаний. А ты помогаешь ему раскрыть ракушку, и человек начинает видеть, что в жизни есть вкусное и приятное. Наблюдать за такими изменениями сказочно приятно.

Кстати, про Андрея мы уже писали — кликайте сюда, чтобы прочитать репортаж с его участием (ребята тестировали инклюзивный пляж в Минске).

HR-эксперт: начинающий специалист зрелого возраста может быть интереснее нанимателю, чем молодой работник

HR, директор кадрового агентства Светлана Коростелева говорит, что нет возраста, в котором было бы поздно менять профессию. Люди идут на такой шаг даже на пенсии: вспоминают свою неосуществленную мечту детства и становятся художниками, музыкантами — да кем угодно. Только нужно понимать: обычно резкая смена специальности — это шаг назад и в должности, и в зарплате.

— Тот, кто решается сменить профессию после 40 лет, должен быть готов к тому, что на старте он будет зарабатывать меньше тех, кто занимается этим делом много лет. Ему, как новичку, придется лишний раз поучиться, посидеть с учебником ночью, чтобы догнать опытных коллег.

Из положительного — человек, решивший в зрелом возрасте что-то менять, будет наполнен энергией, желанием, амбициями обучиться быстрее и качественнее. Он будет работать на подъеме, у него будет драйв освоить новую профессию. Если человек любопытен, он будет стараться изучать новую информацию, чтобы обогнать молодежь.

— Какой смысл нанимателю брать 40-летнего начинающего специалиста, если есть люди с таким же опытом, только моложе?

— Представители старшего поколения более старательные, дисциплинированные, усидчивые, они в большей степени управляемы. Они не избалованы свободными графиками, привыкли находиться в офисе по восемь часов в день, и их не смущает, что надо рано проснуться, в определенное время пойти на обед, отработать до 18:00.

Они понимают, что найти другое место им сложнее, и будут благодарны, лояльны нанимателю, который их трудоустроил, будут молиться на своего работодателя. У них нет желания часто менять компанию, как у молодого поколения, и их с меньшей вероятностью станут переманивать конкуренты. Такие работники более стабильны.

— И не уйдут в декрет?

— Сейчас в декрет уходят и в 45, и в 50 лет. Хотя у большинства дети выросли, детские больничные позади. В то же время после 50 лет у человека начинаются свои вопросы со здоровьем, из-за которых они могут уходить на больничные.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by