Первая попытка. Как пытка

За считаные минуты «до» пресса, туристы, дублеры, да и, в общем-то, все, выстроились в длинную шеренгу, выйдя за границы отведенного им квадрата. Помимо разговоров, тостов и песен, раз в 10 минут здесь по громкой связи слышна перекличка космоспециалистов. Экипаж уже второй час ожидает пуска в «Союзе». Там им заметно тесновато.

Бесчисленное множество отчетов и докладов, где кто-то что-то принимает. Эта перекличка быстро приедается уху, но вот она, фраза «Ключ на старт» — и камеры мобильных телефонов перешли в рабочий режим, а взгляды людей уже не отрывались от ракеты, по корпусу которой тянулись тонкие струйки дыма. Это будет исторический момент — он и случился, с пронизывающей, не сулящей ничего хорошего речью по громкой связи: «Произошла автоматическая отмена пуска, повторная попытка не раньше, чем через 24 часа».

То, что пуск отменился, доходит не сразу. Последний раз такое было полвека назад. «Зато мы стали свидетелями истории!» — утешает туристов организатор. Попытка подбодрить, кажется, не увенчалась успехом. День сегодня не особо...

С другой стороны, туристам, конечно же, никто и не обещал, что ракета взлетит. Форс-мажор, так сказать. Деньги зрителям не возвращают. Спустя сутки с Байконура уедет 30% любителей космоса, так и не увидев пуска «Союза». Дело не в обиде, были более серьезные причины — сгорали билеты на самолет, рушились задуманные планы.

К ракете тут же отправляется колонна машин МЧС с включенными мигалками. Зачем, коль она даже искру выдавить не смогла, я так и не понял — но регламент есть регламент. Причин, почему сработала автоматика, никто еще не знает. На площадке начинается сумбур, люди с надеждой смотрят на «Союз», но он сюрпризов больше не выдает. Оно и к лучшему.

— Получается, запуск будет через 24 часа? — спрашиваю у специалиста Роскосмоса. Эти-то все знают.

— Он не может быть через 24 часа, это пилотируемый корабль, запуск будет 23 марта, в резервный день, — отвечает действительно знающий эксперт.

Дату позже официально подтвердит журналистам глава «Роскосмоса» Юрий Борисов. Он же назовет причины: произошло падение напряжения на источнике химического тока. Простыми словами, аккумулятор не дал искры и зажигание не произошло.

Юрий Иванович выглядел напряженным, но бодрым, насколько это возможно в такой ситуации. Утешал журналистов сразу же после заседания Госкомиссии. А мы в это время утешали вас. «Космос — дело тонкое. Никакой паники нет», —  заверил тогда глава госкорпорации.

Мимо уже проносится «звездный автобус» в сопровождении автомобилей ДПС — это космонавты «летят» снимать костюмы и заселяться обратно в гостиницу. Их снова ждет карантин, хоть и на один день. За углом, в курилке, где журналисты «воруют» Wi-Fi из столовой, закурили даже те, кто, кажется, давно бросил.

Борисов в какой-то момент ищет плюсы: у нашей Марины пульс-то не прыгнул — крепкая и смелая! Однако у стартовиков, находившихся на площадке в момент «пшика», был нешуточный испуг. Это нам, обывателям, неизвестность не кажется опасной: когда не знаешь, чего бояться, то и нестрашно. Они же за время работы насмотрелись всякого.

Ждем не дождемся

То ли от недостатка информации, то ли от банальной усталости Байконур превратился в центр создания конспирологических теорий: то Василевской стало плохо и пуск отменили, хотя такому нынешняя автоматика не научена, то Трейси костюм не подошел, что, судя по тому, как ее улыбка сошла на нет во время примерки, может быть и правдой, то NASA вот-вот откажется от полета (как взлетают их шатлы — вам лучше не знать). Как бы там ни было, во время и дату очередного запуска особо никто не поверил.

— Это второй раз в истории, когда отменился запуск пилотируемого корабля... И первый, когда это сделала автоматика... Раньше-то за 9 минут до старта объявили — и пуск не состоялся, а тут за считанные секунды до старта... — рассуждает один знаток всех «пусков и непусков», но его тут же обламывают.

— Отключат эту вашу автоматику и спокойно полетят! — уверяет еще один собеседник. В чем-то он может оказаться прав.

С космодрома возвращаемся, когда на горизонте даль сливается с высью и вся территория погружается в ночь. На следующий день с ракеты начали откачивать топливо — занимает это восемь часов, плюс заново закачать — еще три. И пару часов на команды. К новой дате успеют.

Раз ракету готовят заново, то и космонавтам придется делать все с самого начала — выйти из гостиницы в автобусы, махая руками и улыбаясь публике, примерить скафандры, выйти с докладом к Госкомиссии, снова поработать руками и скулами, в конце концов сесть на борт корабля. И улететь. Зато туристов подубавилось, и на заборы больше никто не полезет.

Есть и важное изменение. Если бы полетели сразу, то путь до МКС занял бы 3 часа. А теперь эта же процедура будет длиться 53 часа. Согласитесь, есть разница.

Чем вообще космонавты занимаются перед стартом?

Они уже возложили гвоздики перед мемориалом, посвященным памяти Юрия Гагарина и космонавтов, погибших во время полетов. Успели посадить деревья возле гостиницы «Космонавт». Василевская хотела приумножить популяцию берез на Байконуре, но, сами понимаете, климат здесь, мягко говоря, суровый. Сажала карагач.

Еще одно обязательное мероприятие — посещение домика Гагарина, в котором он жил перед своим полетом. Тут особо ничего не изменилось, кроме, пожалуй, обновленной проводки и навешанных пожарных датчиков. Вся комната метров 12, не больше. Простенький стол, два кресла, две кровати и комод с радиолой. В углу — рубашка Гагарина, еще с погонами старшего лейтенанта.

Через 10 метров домик Королева. Он не больше, не меньше, не лучше, не хуже. Единственное отличие в телефонах, которых у конструктора было аж два. Человек важный, связь ему нужна была даже ночью.

Еще важная часть — пресс-конференция, которая проводится за день до дня икс. Прячут космонавтов и дублеров за защитным стеклом: карантин, на МКС земные вирусы не нужны. Но его реализация мне непонятна, так как в той же комнате находилось два переводчика, а еще спешно забежал звукорежиссер, который налаживал аппаратуру. Да и сами дублеры в народ выходили не раз. Как я думаю, прячутся они, скорее, от всяких нештатных выходок.

В зале на стене — фотографии экипажей. На каждой не больше трех человек, потому что в «Союзе» это максимум.

Что еще делают космонавты в эти часы? Едят до отвала, подписывают фотографии, которых напечатали около 6000, общаются с родственниками и все в таком духе.

— Что-то слишком суеверная отрасль, в которой вы работаете, — обращаюсь к господину Вагнеру (командиру дублирующего экипажа).

— Да, есть такое. Когда космонавты возвращаются с МКС на Землю, всего этого нет: пожелали доброго пути — и закрыли люк. Там все строго и по времени.

— Почему не откажетесь от ритуалов и на Земле, может, быстрее процесс пошел бы? — продолжаю я, хотя понимаю, что два пилотируемых старта в год — уже много и свободных дат тут валом.

— Пуски не от традиций зависят, а от техники и совершенно других вещей. Традиции — это так, космонавтов чем-то занять перед вылетом.

Еще немного о конференции. Новицкий со свойственной ему иронией отвечал на вопросы. Ему их прилетело больше всего. Следующей по популярности была Василевская. В тот день она внесла определенность и рассказала, чем собственно будет заниматься на МКС. В числе прочего — фотографированием Земли, так что в скором времени ждем выставку где-нибудь в Минске. Также она осуществит «ряд работ, связанных с пилотируемой космонавтикой и белком лактоферрином». За двенадцать дней постарается успеть, несмотря на напутствие «особо не напрягаться».

Вопросы от профессиональных журналистов прилетали разные: об игрушке, которую с собой возьмут, о звонке Александра Лукашенко, о содержимом сумок, о страхах и мечтах. Стоило Трейси схватить Олега за руку, как зал заполнился шумом затворов фотокамер. Новицкий открывает бутылку с водой — аналогично.

А вот дублеры заскучали. Вагнер признался, что «пребывал в прострации» до первого вопроса. Его спросили про дальний космос и чем бы он там занимался. Он ответил, что искал бы формы жизни где-то там далеко. У Анастасии Ленковой уточнили, как изучение космоса поможет улучшить медицину. Речь была о восстановлении органов, клеток и еще чего-то там.

Василевскую занимали немного другими вопросами: о красоте и косметичке, выбранной песне и драниках. Куда же без драников?

— К сожалению, косметику нельзя брать на борт МКС, но в медицинской укладке официально есть пудра. Думаю, что мне этого будет достаточно, — сказала Марина.

Сразу после вопросов и ответов космонавтов ждал обязательный просмотр «Белого солнца пустыни» в этом же зале. Зал, кстати, предварительно дезинфицируют. Спустя сутки их ждет тяжелый стартовый день и еще более тяжелая земная ночь — ведь запланированный вылет 21 марта не состоялся.

День сурка, или Как Марина Василевская на МКС улетела

Чем должно отличаться 23 марта от 21-го? Да, собственно, ничем — те же самые полицейские на постах, те же самые космонавты. Сказать, что это был день сурка, — ничего не сказать. Это был день байконурского суслика, похожего, конечно, на сурка.

Погода смиловалась: стало теплее. Но все же были и другие существенные отличия. Так как на доклад Госкомиссии туристов не пригласили, то пропала и палатка с пирожками. Второй момент — появление в толпе фраз «если взлетит» и самопроизвольный сухой закон. Снова отмечать успешный запуск до старта совесть позволила лишь единицам.

Космонавты были такими же бодрыми, улыбчивыми и веселыми. Они старались.

Выход из гостиницы происходит под песню «Трава у дома» —  тут это главный и единственный хит. Среди космонавтов, дублеров и прочих важных шишек шагает священник — он же освящал ракету. Да, религия и наука на космодроме идут рука об руку.

Дальше экипаж облачается в скафандры, занимает это мероприятие около часа. Проверяется герметичность костюмов, связь и запись медицинских параметров. На рукавах — зеркальце, а на стекле скафандра — чесалка для носа. У синих чемоданов тоже есть своя скрытая функция, но пусть это будет тайной.

Тройка выходит на доклад и отправляется к стартовой площадке.

До взлета ракеты оставалось полторы минуты. Давать прогноз в такой ситуации было делом совершенно неблагодарным. Никто его после позавчерашнего и не давал. Просто верили и ждали.

Начинает трястись земля, ощущение, что едешь на машине на низкой скорости по гальке, только ты не на машине. Потом из ракеты валит дым, все больше и больше. Тогда же отходят фермы. Ракета медленно взмывает ввысь. Будь сейчас ночь, стало бы светло, как днем.

Ракета взлетела — могут же, когда захотят! А я уже слышал:

— 10 секунд! 20! Тангаж... Рыскание... Вращение в норме... Полет нормальный… 110 секунд, отделение первой ступени... Есть отделение первой ступени!.. 150 секунд, отделение створок главного обтекателя... Есть... Полет нормальный!

Спустя считанные секунды ее уже не видно, люди бросились в палатки к телевизорам и смотрели за ракетой уже оттуда. Сами космонавты этого дикого шума не слышат — летят быстрее скорости звука. Говорят, что и вибрации не ощущаются из-за перегрузок (хотя по телевизору видно, как у них лица дрожат).

Снова пожарная машина мчит к старту, а там даже особо ничего не обгорело. Но для чего-то она все-таки была нужна.

Около пустого «стола» собрались стартовики. Это были все, кто занимался пуском. Произносили речи. Отовсюду «ура!» и прочие поздравления, запоздавшие с 21 марта.

Спустя две недели ждем их назад. Когда капсула приземлится, нашу первую космонавтку передадут медикам. Впереди будет реабилитация, которая поможет восстановить мышцы и заново научит передавать вещи из рук в руки, а не бросать. Но это недолго. Спустя еще какое-то время Новицкий и Василевская обязательно встретятся, усядутся перед камином и будут умиротворенно смотреть на огонь, вспоминая пройденный путь. Мне кажется, такое приключение будет очень трудно забыть.

Спецпроект подготовлен при поддержке ООО «ДНК Трейд», УНП 100220190.

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by