Цены растут так быстро, что по всему миру еле успевают фиксировать рекорды. Что дальше? Готовых ответов из будущего нет. Зато есть уроки из истории, хотя и не все хотят учиться по ним. Сегодня вспоминаем историю Зимбабве, где попали в ловушку гиперинфляции — нули просто перестали помещаться на купюрах и ценниках.
Когда Зимбабве получило независимость от Великобритании в 1980 году, бо́льшая часть плодородных земель в стране находилась во владении белых фермеров европейского происхождения. Ставший президентом страны Роберт Мугабе решил изменить то, что он называл дисбалансом колониальной эпохи, и расширить возможности для темнокожего населения.
Так началась земельная реформа, которую позже называли причиной гиперинфляции и нехватки продовольствия. Изначально в преобразованиях помогала деньгами Великобритания, передача земли должна была быть добровольной и учитывать интересы покупателя и продавца. Но процесс посчитали слишком медленным и точечным, поэтому по наступлении 2000-х начался ускоренный передел земли. Так 4500 белых фермеров потеряли владения без какой-либо компенсации, а около 300 тыс. темнокожих семей, наоборот, получили их.
Это решение стало предметом ожесточенных споров, а его реализация сопровождалась насилием. Противники земельной реформы говорили, что такой шаг Мугабе привел сельское хозяйство в упадок — отсюда и безумный рост цен на еду.
Вместе с независимостью страна получила в 1980 году и собственную валюту — зимбабвийский доллар (вместо родезийского доллара). Некоторое время экономика страны чувствовала себя вполне неплохо, но после земельной реформы и возникших трудностей цены начали терять связь с реальностью. В 2001-м инфляция впервые оказалась трехзначной, превысив 100%. В последующие годы она продолжала ускоряться.
Из-за банковского кризиса фермеры не могли получить кредиты, и земли превращались в пустошь. Особенно пострадал экспорт табака, который обеспечивал экономике постоянный приток иностранной валюты. Причинами коллапса и гиперинфляции также называли коррупцию и плохо контролируемые государственные расходы. Экономику подорвало участие Зимбабве в войне в Демократической Республике Конго.
Только в 2017 году белым фермерам начали возвращать землю и пообещали компенсации. В правительстве Зимбабве надеялись, что взамен Запад снимет введенные ранее санкции. К этому времени в стране осталось всего несколько сотен белых фермеров.
Как так получилось, что зимбабвийские деньги фактически превратились в пыль? После земельной реформы проблемы нарастали с каждым с годом, и в какой-то момент их уже даже не пытались закамуфлировать. В 2007 году Мугабе открыто заявлял, что если денег не хватит, то их просто допечатают. Тогда инфляция оценивалась в 4500% (но точную цифру отследить было уже невозможно). У Мугабе было свое объяснение: это все следствие заговора западных стран.
Печатный станок работал, не останавливаясь, а правительство страны боролось с ростом цен так, как умело: владельцам бизнесов поручили сдерживать цены. В итоге с полок предсказуемо исчезли продукты первой необходимости: кукурузная мука, хлеб, мясо, молоко. Бизнес объяснял, что продукты невозможно продавать по тем ценам, на которых настаивают власти. Тогда в ход пошли принудительные меры, за «неправильные» цены арестовали и оштрафовали около 5 тыс. человек.
Однако ценники никак не хотели сдавать назад, и в начале 2008 года правительственный орган по контролю за ценами разрешил подорожать кукурузной муке, сахару и хлебу в надежде, что это позволит вернуть еду на полки магазинов. Курица теперь стоила 15 млн зимбабвийских долларов, буханку хлеба хотели продавать за 5 млн.
Для похода в магазин нужна была большая сумка с наличкой, но даже увесистая пачка банкнот не гарантировала покупку: ценники могли переписывать по несколько раз в день.
Вовсю процветал черный рынок, где можно было урвать пачку сахара или другой дефицитный товар. При этом если вы платите в зимбабвийских долларах, то цена для вас будет выше, чем при расчете в другой валюте.
Цены продолжали галопировать, и власти объявили инфляцию вне закона. На время прекратилась публикация официальной статистики, хотя эксперты пытались продолжать подсчеты. По их оценке, 14 ноября 2008 года годовой уровень инфляции достиг максимума в 89,7 секстиллиарда процентов (это 42 нуля, если вы пытаетесь представить себе эту цифру). Правительственные данные показывали, что пиковый уровень инфляции в Зимбабве составил около 80 млрд процентов. Такое количество нулей не могло поместиться ни в головах людей, ни на ценниках.
Тем не менее центральный банк Зимбабве не останавливал печатный станок и в начале 2009 года представил купюру в $100 трлн.
Впрочем, власти все еще не успевали за настоящей инфляцией, и в какой-то момент триллионной банкноты уже не хватало, чтобы купить талончик на проезд в общественном транспорте.
Инфляционное безумие отметили Шнобелевской премией. Ее присудили директору Резервного банка Зимбабве Гидеону Гоно за то, что он выпустил деньги от 1 цента до 100 трлн и нашел способ «ежедневно упражняться с широким спектром цифр».
Но обычным людям было не до шуток. Разгон инфляции вместе с другими экономическими проблемами означал, что государству все сложнее выполнять свои обязательства по зарплатам и содержанию инфраструктуры. Отключения воды и электроэнергии стали частой проблемой, а разжечь огонь миллионными купюрами было дешевле, чем газетой.
Несмотря на попытки правительства исправить ситуацию, в зимбабвийском долларе больше не было особого смысла.
Экстремальная инфляция привела к тому, что люди старались максимально избегать любых операций в национальной валюте. И ее решили похоронить.
Впрочем, шанс немного разбогатеть, если у тебя есть зимбабвийские доллары, еще оставался. Банкноту с множеством нулей можно было выставить на eBay — там коллекционеры смотрели на нее с бо́льшим интересом, чем продавцы в зимбабвийских магазинах. Некто мистер Латис потратил $150 тыс. на покупку таких купюр, почувствовав, что последние доллары Зимбабве будут «лучшими банкнотами на коллекционном рынке». И его ожидания оправдались.
Внезапный интерес к этой валюте подтверждался еще одним фактом: ее даже пытались подделать, чтобы продать коллекционерам.
12 апреля 2009 года стало известно о запрете зимбабвийского доллара. Когда его вывели из обращения, его курс составлял 35 квадриллионов за американский доллар.
На смену зимбабвийскому доллару пришли в основном доллар США и южноафриканский ранд, а также другие валюты. Это помогло затормозить рост цен и даже выйти на дефляцию в 2,3%.
Экономика смогла немного ожить, но из-за долларизации обрастала новыми проблемами. Если в нулевых страна страдала из-за чрезмерной активности печатного станка, то теперь в Зимбабве физически не хватало денег. Государство не могло их печатать, и это лишало его важного экономического рычага.
Страна гораздо больше импортировала, чем экспортировала, и, чтобы остановить отток долларовых банкнот из страны, были введены электронные денежные средства и местные облигации, которые называли суррогатными банкнотами. Несмотря на привязку к доллару, их курс постоянно снижался. Люди относились к эрзац-валюте с неодобрением и подозрением.
Постоянная турбулентность привела к тому, что зимбабвийцы стали с интересом засматриваться на биткоин. Пока на других рынках к нему относились с опаской из-за волатильности, для жителей Зимбабве криптовалюта выглядела вполне рабочим инструментом, позволявшим защититься от дикой инфляции.
Для контроля за ценами в 2019 году власти анонсировали возвращение зимбабвийского доллара. Собственную валюту воскресили в виде RTGS-долларов (валовые расчеты в реальном времени), на время запретив доллар американский.
Тем не менее возвращение собственной валюты тоже не обошлось без проблем. Люди отправились в банки, чтобы получить купюры на руки, но жесткие лимиты не позволяли им снять достаточное количество денег, чтобы сделать запас под матрасом. Однако кое-кому удавалось сделать это, и в стране начали появляться так называемые «денежные бароны». Люди утверждали, что в соцсетях стали мелькать фотографии с пачками банкнот и ведрами монет, хотя банки не были уполномочены выдавать столько наличности одному клиенту.
Как выглядит инфляция в Зимбабве сегодня, когда мы слышим о рекордном уровне цен по всему миру? По последней доступной статистике, в апреле годовой прирост цен составил «всего» 96,4%. Вот как это выглядит в переводе на продукты: два литра растительного масла теперь продаются за $4,50 вместо $3,80 в марте, а около двух килограммов сахара в настоящее время обойдутся в $2,50 (мартовская цена — $1,90).
На фоне того, что в июле 2020 года инфляция составляла 837% из-за последствий засухи и пандемии коронавируса, нынешние цифры могли бы быть победой. Однако у экспертов поводов для оптимизма пока не так много: инфляцию подстегивает девальвация зимбабвийского доллара, которая продолжает разгоняться.
«Кошелек» в Telegram: только деньги и ничего лишнего. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by