Опиумные войны известны своим интригующим названием, но для Европы в частности и западной цивилизации вообще они были только эпизодом истории. А для Китая это переломный момент — переход от средневековья и закрытости к национальному унижению и ломке устоев. В учебниках про опиумные войны пишут коротко и непонятно: «Китай не хотел пропускать на свою территорию индийский опиум. Англия начала войну, заставила разрешить ввоз опиума и заняла Гонконг». Китайские ресурсы выдают тексты о борьбе народа с иностранными захватчиками и позорной политике императорской власти.
До начала XIX столетия Китайская империя была закрыта для Запада, по старой традиции считала себя центром и вершиной цивилизации, а все прочие народы — варварами. Высшие классы пребывали в сонном самодовольстве, низы работали, страдали, периодически голодали и бунтовали — хотя бы потому, что такая масса народа на средневековом уровне развития хорошо жить не могла. А Китай, несмотря на тысячелетнюю мудрость, пребывал в средневековье.
С другой стороны, это был своего рода расцвет и упадок средневековья. Китай вышел на свои естественные границы, расширяться дальше было сложно и особо незачем: на востоке и юго-востоке — моря, на юге — джунгли Индокитая, на западе — Тибет и Гималаи, а также пустыни и горы Центральной Азии; Монголия была покорена, некоторые монгольские племена — жестоко истреблены. Потому на севере осталась только сибирская тайга.
Правда, внутреннее положение было неидеальным. Императорский трон в 1644 году захватили маньчжуры — один из народов Северо-Восточного Китая. Вообще-то, они приняли китайскую культуру и способ правления, стали династией Цин, но для китайцев оставались чужими. Китайское большинство породило триады — первоначально это были не криминальные, а национально-освободительные тайные общества.
Маньчжурская власть требовала от всех китайцев носить косу и брить лоб, за другие прически полагалась смертная казнь. Другой бич страны — коррупция — не мелкое воровство, но организованные схемы, когда некоторые, пользуясь покровительством в верхах, брали взятки и зарабатывали на запрещенных операциях. Особый доход приносила неизбежная в закрытой стране контрабанда.
Тем временем на Западе уже наступило новое время: технический прогресс, капитализм, стремительно росла эффективность производства, увеличивались объемы торговли. Правительства самых развитых стран — Великобритании, США, Франции — действовали в интересах капитала, в первую очередь крупных компаний, но в целом это был прогресс, прежде всего технический и экономический.
Вначале опиум в Поднебесную понемногу возили еще португальцы, и это давало многократную прибыль. Потом к ним присоединились другие европейцы (особо преуспели англичане с индийским товаром), затем — еще и американцы с турецким опием, что был похуже и подешевле. В конце XVIII века Великобритания обнаружила, что именно опиум из Бенгалии (часть английских колоний в северо-восточной Индии) пользуется повышенным спросом в Китае. Китайцы, разумеется, разбирались в подобных веществах и сами производили их. Но бенгальский опиум был лучшим и быстро стал очень модным.
Курение опиума распространилось в высших слоях империи, не минуло принцев и высших чиновников, много курили в армии. Мир вообще называл опиум «китайской болезнью». Правда, крестьяне и беднота эту моду приняли не сразу: было дорого.
В 1729 году в Поднебесную ввозили примерно 200 сундуков опиума, в 1767-м — уже порядка 1000. В начале XIX века все пошло гораздо быстрее, и к 1838 году ввозили уже 40 тыс. сундуков (это все годовые показатели, те, что сохранились в каких-то записях).
Европейцы напрямую с потребителями не контактировали, товар с европейских кораблей забирали сами китайцы, потом джонками по рекам и каналам везли вглубь страны и распространяли своими силами.
Скоро с опиумом начала бороться императорская власть. Первый раз торговлю этим зельем запретили в 1729 году и потом еще много раз с 1796-го. Каждый запрет сопровождался мерами по борьбе с наркотрафиком.
Известны даже некоторые имена. Капитан Хань Чжаоцин не просто захватывал запрещенный товар, а брал несколько сотен ящиков с каждых 10 тыс. пропущенных в Китай. Он проводил полученный товар как конфискованный у преступников и получал награды за успешную борьбу с зельем. Потом для большей эффективности Хань стал возить опиум прямо на военных судах. Соответственно, росли награды и авторитет капитана. В конце концов он вырос до адмирала и стал очень богатым человеком. Понятно, что делать такое в одиночку невозможно, потому обвинять только иноземцев как-то странно.
Однако не все находившиеся у императорского трона были откровенными коррупционерами. Серьезные люди обсуждали меры по борьбе с наркоманией, и их точки зрения выглядят удивительно современными.
Одни считали, что нужно легализовать вещество и взимать с торговли им максимальные налоги. Деньги пойдут на решение экономических проблем, поправят торговый баланс. А курить станут меньше, потому что опиум будет дороже.
Другие чиновники считали злом сам опиум, потому что он лишает сил и здоровья. И как бы много ни было подданных у императора, все придет к тому, что некому будет пахать, служить и писать законы.
В начале эпохи Цинь соседи империи были варварами не только с официальной точки зрения Китая. Все ближайшие народы были бедны, малочисленны, не представляли ни угрозы, ни интереса. Для войны с ними хватало армии средневекового типа. У китайцев были пушки где-то времен Ивана Грозного, зато было много лучников, латников и конников.
Много десятилетий империя практически не воевала, армия больше подавляла крестьянские бунты и проводила акции устрашения вроде уничтожения народа ойратов (западные монголы). В XIX столетии она была той же, что и двумя веками ранее.
А Европа в начале XIX века пережила наполеоновские войны. В этот период избавились от старых практик, тон задавала современная артиллерия, огнестрельное оружие было нормой, пароходы победили парусники. Англия и Франция вели войны в колониях, другие страны подражали им в организации войск. И командование, и нижние чины имели боевой опыт.
В начале XIX века западный мир достаточно разбогател, чтобы покупать заморские товары. Спрос на китайские товары — чай, шелк, фарфор — рос. Но китайцы — где-то искренне, где-то по решению власти — не желали покупать европейские товары. В обмен на свои товары Китай требовал только серебро и золото.
Первоначальный торговый баланс был в пользу Поднебесной.
Торговать с «варварами» на равных Китай тоже не хотел — только в определенных местах и по китайским правилам. Пример таких правил — задержанный по подозрению считался виновным до тех пор, пока не доказывал обратное (Запад считал нормой презумпцию невиновности). С 1757 года варвары могли торговать с китайцами только через город Гуанчжоу (Кантон) и не напрямую, а через определенных торговцев, которые покупали у чиновников право на такую торговлю, диктовали условия иностранцам и забирали у них изрядную долю прибыли.
Торговля опиумом принципиально изменила расклад сил. Отказаться от этого вещества китайцы не могли, и решения власти ничего не меняли. Обычно в торговле опиумом обвиняют Британскую Ост-Индскую компанию. Это не вся правда: компания перестала возить опиум напрямую, а в 1834 году этим занялись и другие торговцы. Цены падали и при ввозе, и на внутреннем рынке, забава высших классов становилась народным увлечением.
В 1837 году в Китай разными путями ввезли 2535 тонн только английского опиума. Взамен из Китая ушло 1200 тонн серебра. Последнее особенно важно: все происходило в еще в эпоху металлических денег, банкноты тоже обеспечивались золотом и серебром.
Из-за опиума торговый баланс Китая стал отрицательным. Не хватало серебра, населению стало труднее платить налоги. Дело в том, что бедное китайское большинство в быту чаще пользовалось медными деньгами, но налоги платило серебром.
В 1838 году наместником южных провинций Хунань и Хубэй стал Линь Цзэсюй — человек уже немолодой, мудрый и, против обыкновения, честный.
Наркотики он считал абсолютным злом и стал вести личную борьбу с ними. Он закрывал притоны (опиум обычно курили в специальных заведениях), даже начал лечить наркоманов (в том числе принудительно). Император оценил рвение, дал Линь Цзэсюю особые полномочия и военный флот.
Критический момент наступил в 1839 году. Линь Цзэсюй задержал все иностранные корабли с опиумом, окружил войсками европейские фактории, конфисковал 1500 тонн опиума стоимостью почти в 300 тонн серебра и жег этот опиум три недели подряд. Важный момент: Линь Цзэсюй не отобрал наркотики просто так, но гарантировал расчет за них чаем. Однако он запрещал дальнейшую торговлю этим веществом. Торговцы огорчились, крупные компании, которые стояли за спиной контрабандистов, тоже огорчились — и поделились настроением с британской властью.
В воздухе еще не развеялся дым от сожженного опиума, но уже запахло войной. По крайней мере Линь Цзэсюй это понял и стал готовиться. Однако настоящего представления о европейской военной мощи китайские военные не имели.
Английский флот пришел к берегам Китая летом 1839 года. Официально императорская власть внимания на этих варваров на обратила, отношений с Великобританией она не имела. Британцам пришлось обращаться к Китаю через газету, которая выходила в португальском Макао на китайском языке.
5 июля 1840 года английские корабли начали обстрел. За 9 минут были разрушены китайские укрепления (средневековый форт с пушками). Потом высадился десант, захватил развалины и увидел город Динхай. Начался обстрел города, но захватывать его не стали, отложив это на следующий день. Назавтра город оказался пустым: ни военных, ни жителей — только склады пороха и китайского оружия, старинного на вид. Так Британия получила базу на китайском побережье.
Китайское правительство объявило Линь Цзэсюя виновником конфликта, и до конца 1840 года шли переговоры в стиле «обуздания варваров ласками».
5 января 1841 года британцам надоели китайские церемонии, они прекратили переговоры и вошли в устье Жемчужной реки, чтобы прорваться к Кантону.
В одном из первых своих боев пароход «Немезида» выпустил ракету (у европейцев они уже были, а китайские военные о них забыли). Китайский корабль моментально взорвался.
Китайский командующий Ци Шань начал переговоры. Он согласился на контрибуцию в $6 млн (в современные деньги не переводим, но это в десятки раз больше, чем сейчас), обещал отдать Британии Гонконг и свободную торговлю в Кантоне.
Британцы согласились оставить захваченный город Динхай. Ци Шань представил это императору как большую победу над варварами.
Потом императору все разъяснили. Но благодаря связям и происхождению Ци Шаня не казнили, а только лишили имущества. Под конфискацию попали 681 тонна серебра, несколько тонн золота, 11 сундуков с бриллиантами и 154 тыс. гектаров земли (сравните с ценой сожженного опиума).
Важный момент: по признанию самих китайцев, англичане знали все лучше китайских властей, потому что в стране осталась сеть наркоторговцев, которая точно осознавала свои выгоды. К тому же многие чиновники были откровенно продажными. И все это на фоне противостояния этнических китайцев и маньчжурской верхушки. Военные власти подозревали население, людей казнили без разбора.
У китайцев были попытки поджечь английский флот брандерами (пустыми кораблями с горючими материалами) и запустить джонки для абордажа — ничего не получалось. Не считайте все это безумием. Как объяснил китайский современник, если бы не было боев, было бы невозможно сообщить императору о ведении боевых действий. Тогда прекратилось бы финансирование армии, пострадало бы в плане достатка и командование.
Кончилось все Нанкинским договором 29 августа 1841 года. Согласно этому договору, Великобритания получила Гонконг, англичане могли свободно торговать в Кантоне и еще четырех крупных городах, включая Шанхай. Китай также выплатил Великобритании значительную контрибуцию.
Потери по итогам Первой опиумной войны:
Все началось 8 октября 1856 года с пустякового со всех сторон эпизода. Китайские власти арестовали лорчу «Эрроу» (Arrow) — корабль с европейским корпусом, но китайским оборудованием и экипажем. Лорча получила от властей Гонконга право ходить под британским флагом, только это право уже истекло.
Джону Баурингу, губернатору Гонконга, было даже неловко, но он потребовал в течение суток снять арест и извиниться. Однако китайским властям было просто не до того: шло восстание тайпинов, власть жестоко боролась с протестующими, массово казнила население, в основном непричастное.
В целом положение Китая было таким же, как во время Первой опиумной войны. Династия Цин ничего не изменила: отсталость, упадок, коррупция остались, но авторитета во внешнем мире уже не было. Великобритания и другие развитые страны смотрели на империю Цин как на очередную колонию.
Зато державы Западной Европы продвинулись, причем значительно. Технический прогресс развивал экономику, колонии оживляли торговлю, Великобритания и Франция победили Россию в Крымской войне — в значительной степени благодаря современному оружию.
Итак, с одной стороны — рассыпающаяся, но по-прежнему сонная империя Цин, с другой — Великобритания на пике могущества.
Между арестом и освобождением лорчи «Эрроу» прошло всего 13 дней. Корабль и экипаж освободили, правда, без надлежащих извинений — есть повод для войны. К китайскому берегу подошло три британских корабля с десантом. Желание воевать, судя по скорости и слаженности действий, уже было, ждали лишь повода. За три дня английский флот и морская пехота прошли побережье от Гонконга до Кантона. У китайцев все было как в прошлую войну, они все понимали и отступали, не дожидаясь заметных потерь.
Китайцы не могли напасть на британские корабли, но императорский наместник созвал народное ополчение и объявил крупные награды за головы англичан.
Ополченцы сожгли торговые предприятия европейцев и понесли головы любых не китайцев. Голов британских военных среди них не было, но жесткая реакция была. Англичане стали жечь китайские деревни. Вскоре у Великобритании появился союзник — Франция.
15 декабря 1857 года эскадра британских и французских кораблей подошла к Кантону. Европейцы стреляли из пушек, в ответ по ним стреляли из луков и фитильных ружей XV—XVI веков.
26 июня 1858 года стороны заключили новый договор, по которому империя Цин уплатила 222 тонны серебра контрибуции, пускала британские и французские корабли во все порты и в реку Янцзы, а европейских торговцев — во внутренние районы Китая. Была официально разрешена торговля опиумом, который даже назвали лекарством. Европейцам были предоставлены и другие привилегии. Вскоре такие же права захотели и получили Россия и США. Россия также получила границу по правому берегу Амура и контроль над Приморьем.
Так закончилась Вторая опиумная война. Но некоторые ученые пишут и о Третьей (хотя другие их объединяют).
Династия Цин хитрила и не собиралась в полном объеме исполнять новый договор, тем более что она не контролировала значительную территорию, где продолжалось Тайпинское восстание.
16 июня 1859 года представители Великобритании и Франции снова шли водным путем в Пекин в сопровождении военных кораблей. Против них выступил монгольский князь и генерал Цэнгэринчи (лучшие войска были маньчжурскими или монгольскими). Начались обстрелы европейцев, заметно более эффективные. Счет убитых и раненых европейцев шел на сотни, жертв среди китайцев — на тысячи, но англо-французские войска подходили к Пекину. В какой-то момент китайский главнокомандующий князь Цэнгэринчи приказал арестовать европейских переговорщиков.
Конец войны был напряженным, но вышел для империи Цин не просто невыгодным, а позорным, особенно последняя битва у моста Балицяо. С одной стороны командующий Цэнгэринчи выставил войска численностью 50 тыс. или 60 тыс. солдат (из них 30 тыс. — конница). У англичан и французов было порядка 10 тыс.
Китайские командиры сражались храбро и гибли, однако их войска действовали неэффективно. В итоге китайская сторона потеряла порядка 3000 убитыми, тогда как у англичан оказалось 2 убитых и 29 раненых, у французов — 3 убитых и 17 раненых.
Император бежал из города, за него остался младший брат — принц Гун, который не знал, как вести переговоры. Уже было известно, что половину арестованных европейских переговорщиков убили в плену.
Европейцы напали на Юаньминъюань — императорский летний дворец. Маньчжурская охрана с холодным оружием и луками пыталась им помешать, но была застрелена. Юаньминъюань разграбили (не просто так, а с комиссией по справедливому дележу трофеев), а потом сожгли. Еще пригрозили сжечь главный императорский дворец в Пекине и вообще поменять династию.
При посредничестве других держав переговоры все-таки состоялись. Принц Гун подписывал то, что дают. Французский переводчик, священник Деламарр, самовольно добавил в договор разрешение христианам строить храмы на всей территории Китая. Принц подписал и это.
В итоге императорский Китай согласился на уплату контрибуции в размере 618 тонн серебра, Великобритания получила юг полуострова Цзюлун, иностранцам разрешили открывать торговые фактории в Тяньцзине. Традиционная система экономики менялась, что-то стали ввозить, где-то — ориентироваться на экспорт. В целом, однако, наблюдался упадок и крах традиционной системы — больше по внутренним причинам, но внешнее влияние этому весьма способствовало. В конце XIX века ослабленный восстаниями Китай разделили по сферам влияния Великобритания, Франция, Германия, Япония и Россия, плюс США имели интересы во всех провинциях.
С торговлей опиумом периодически боролись, но она все равно процветала.
Хотя главным здесь были, конечно, не наркотики. Китайцы говорят про опиумные войны так: 落後就要挨打 («Если ты отсталый, тебя побьют»).
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by